Раздел земель Запада и общенациональный кризис в США, 1857-1860 гг.

По первой переписи (1790 г) в США насчитывалось 3,9 млн. жителей. Они обосновались в основном на сравнительно узкой полосе Земли (200-300 миль) от Атлантического побережья до Аллеганских гор, а с юга на север между 31-й и 47-й параллелью с.ш.

Всего-навсего за полвека Соединенные Штаты приобрели или завоевали огромные территории, превышавшие по площади первоначальные 13 штатов в 3,4 раза. На этих землях могли легко разместиться 130 таких государств, как Швейцария. Теперь страна с населением более 31 млн. человек (1860 г.) простиралась от Атлантического до Тихого океана. Индейцы — исконные жители Северной Америки были истреблены или оттеснены к Скалистым горам и загнаны в резервации1.

По решению Конгресса США две трети приобретенной территории — 1,4 миллиарда акров — составили государственный земельный фонд — Public Domain2. Томас Джефферсон и его последователи полагали, что «из всех видов собственности земля является наиболее ценной, и ее нужно сделать доступной народу»3. Издатель и редактор самой влиятельной североамериканской газеты первых десятилетий XIX в. Найлз предупреждал еще в 1819 г., что «судьба государственных земель вызывает глубокую озабоченность нации, и настоятельно необходимо привлечь особое внимание представителей народа к тому, чтобы предотвратить расхищение этого колоссального общественного богатства»4. Вскоре проблема распределения «свободных» земель стала главной и определяющей экономику, политику и образ жизни молодой нации.

Можно ли было решить эту проблему, учитывая менталитет, темперамент и склонности различных этнических групп и социальных слоев американцев того времени без столкновений, борьбы интересов и кровопролития?

Первыми на новые земли двинулись плантаторы и фермеры из южной части страны. Владельцы плантаций быстро освоили Теннесси, Алабаму и Миссисипи. Фермеры же, которым не под силу было тягаться с богатыми землевладельцами, избрали северный путь через Камберлендский перевал и оседали в Огайо, Индиане, Иллинойсе, Миссури, проникали в Айову, Висконсин и Миннесоту. Прибывая в свободные штаты и территории, южане быстро адаптировались, но лишь немногие становились противниками «особого института» Юга. Подавляющая часть сохраняла, по крайней мере в первых поколениях, не только связи с оставшимися в Дикси, но и расистские предубеждения и нетерпимость к черным.

Хотя миграция из штатов Северо-Востока на Запад началась чуть позже, но очень быстро приняла широкие масштабы и по численности превзошла южную5. Но северные штаты не обезлюдели. Сюда ежегодно прибывали тысячи переселенцев из Европы — за 1830-1860 гг. более 4 млн. Часть из них оставалась в городах Северо-Востока, совсем небольшая (около 400 тыс.) брала курс в южном направлении, а основная масса рано или поздно двигалась на неосвоенные земли Запада. Для большинства этих людей земледелие являлось основным занятием, в котором они знали толк.

Свободный въезд иммигрантов в страну и современные средства сообщения (к 1860 г. протяженность железнодорожной сети США достигла 30,6 тыс. миль)6 в огромной степени способствовали притоку переселенцев. Ежегодно более тысячи судов (в среднем по три корабля в день) доставляли к берегам Америки толпы англичан, немцев, ирландцев, скандинавов, голландцев и др. Здесь они пересаживались в железнодорожные составы. Под тягой одного-двух паровозов (в зависимости от числа вагонов в составе, которое колебалось от 30 до 60), с множеством пересадок эти иностранцы прибывали на конечную западную станцию еще незавершенной железной дороги. Освоившись с обстановкой в каком-нибудь небольшом, недавно возникшем городишке или поселке, они затем расселялись по всему Западу7. «Кому не известно, каким Эльдорадо еще недавно, — писал в 80-х годах XIX в. академик Иван Янжул, — для всех европейских рабочих являлись Соединенные Штаты Северной Америки? Целые сотни тысяч людей из старой Европы ежегодно… бросают родину, оставляя нередко семью, и переплывают океан — искать счастья в Новом свете. Высокая сравнительно заработная плата, во многих случаях в несколько раз выше европейской, дешевая земля…, отсутствие рекрутчины, сравнительная независимость от всякой мелочной придирчивой регламентации — все это вместе взятое делало Америку в глазах какого-либо английского батрака или прусского ремесленника из сельской местности чуть не раем»8.

Поначалу в США действовал закон о продаже земель государственного фонда, составленный исключительно в интересах богатых собственников: продажа осуществлялась только очень большими участками (не менее 640 акров) с требованием уплаты наличными в течение одного месяца. В дальнейшем Конгресс был вынужден постепенно уменьшать минимальный размер продаваемых участков с 640 до 40 акров и снижать цену за акр земли. Закон 1841 г. предоставлял скваттерам (лицам, самовольно занявшим земельный участок госфонда) преимущественное право на покупку участка по минимальной цене. Хотя положения закона 1841 г. и вызвали критику со стороны ряда радикальных деятелей, в частности Гораса Грили из «Нью-Йорк трибюн», тем не менее следует подчеркнуть, что этот закон сыграл определенную роль в смягчении нараставшей напряженности по всему периметру «подвижной границы» на Западе, так как облегчил значительному числу поселенцев приобретение возделываемого участка в собственность.

Но далеко не всем благоволила фортуна. Число скваттеров, не имевших средств для приобретения земли по официальным и тем более по спекулятивным ценам, колебалось в разных округах «границы» поселений от 30 до 72%9. По-разному складывалась их судьба. Те, кто не выдерживал тягот борьбы за существование и ударов судьбы, разочаровывались в не оправдавшем их чаяний Западе и возвращались назад. Большинство, особенно молодые энтузиасты, чье воображение рисовало им картины свободной жизни на бескрайних просторах, не теряли надежду на счастливую жизнь в неизведанных краях. Ступившие на американскую землю с пустыми карманами вынуждены были, прежде чем стать собственником, пройти тяжкие мытарства в качестве чернорабочего на фабриках, шахтах, в мастерских или батрака в сельской местности. Владевшие каким-либо особо ценившимся в прериях ремеслом – плотники, кузнецы, каменщики, стекольщики, портные и пр., — как правило, оседали уже в более или менее обжитых местечках и городках10. Здесь они пытались найти постоянную работу, а в случае неудачи вливались в широкий поток двигавшихся на Запад переселенцев.

Быстрое расширение обжитых территорий таило в себе и определенную опасность. Фланги поселений зачастую оставались открытыми для набегов индейцев. Поэтому удаленные поселения жили в постоянном напряжении и тревоге. В любой момент из ближайших природных укрытий могли появиться грозные аборигены Америки, мстившие янки за вытеснение со своей исконной территории11. Когда тщетными оказывались обращения поселенцев к властям с мольбами о помощи, им самим приходилось собирать дружины самозащиты от набегов индейцев12. Одним из таких отрядов в Иллинойсе в 1840-е годы командовал молодой местный юрист А. Линкольн.

Действовавшие в середине XIX в. федеральные законы, с одной стороны, в высшей степени благоприятствовали приобретению без каких-либо ограничений огромных площадей земли тем, у кого были деньги. С другой, ни в одном законе до 1862 г. не содержалось категорического требования, чтобы покупатель непременно жил и трудился на приобретенной земле. Не случайно поэтому в общем потоке переселенцев, устремившихся на Запад, выделялись предприимчивые люди с капиталом, для которых земли Запада служили главным инструментом быстрого обогащения. Схема действий была предельно проста и срабатывала безотказно. Земельные компании составлялись из богатых слоев Юга (плантаторов, финансистов) и Севера (торговцев, банкиров, брокеров, фабрикантов). Они с легкостью закрепляли за собой громадные земельные площади, выплачивая за них в казну относительно пустяшные для их кошелька суммы денег. То же самое проделывали отдельные дельцы, как американцы, так и осведомленные богачи, постоянно проживавшие в Европе. В их распоряжении находились группы смекалистых и шустрых агентов, специально подобранных из юристов, землемеров и даже геологов. Перед ними ставилась задача отобрать из государственного фонда земли, отличавшиеся качеством почвы, богатые добротным строевым лесом, месторождениями полезных ископаемых или гидроэнергетическими ресурсами. Они должны были также учесть преимущества месторасположения, наличие речных путей и т.п.

В итоге тщательного обследования и учета многих факторов в руках земельных компаний оказывались лучшие земельные массивы, стоимость которых могла возрасти в десятки раз в самом ближайшем  будущем действуя таким образом, земельные агенты зачастую опережали основную волну поселенцев, и последние вынуждены были довольствоваться менее удобными участками. Спекулянты же, напротив, ко дню открытия торгов имели проверенные сведения о том, где расположены и какую ценность представляют объявленные к продаже земли.

«Бизнес» расхитителей государственного земельного достояния приводил к многолетней стагнации приобретенных ими земельных массивов. Почва не обрабатывалась, инфраструктура не развивалась, цивилизация ни в каких формах не возникала. Землевладельцы, часто проживавшие где-то на юге или севере Атлантического побережья, ждали лучших времен для перепродажи земли по ценам в несколько, а то и десятки раз превышавшим государственные13.

Если поселенец не имел средств для покупки земли, то у него оставалось несколько вариантов решения проблемы: 1) Вернуться назад, откуда прибыл. Таких было немало, 2) Идти на Запад в поисках лучшей доли и стать поселенцем-скваттером, т.е. в нарушение закона самовольно занять участок и приступить к возделыванию земли. Точное выполнение закона 1841 г. о заимке категорически запрещало не только возделывать, но и находиться на земле, если она не была объявлена властями к официальной продаже. 3) Наняться батраком к собственнику фермы с целью поднакопить денег для участия в следующих торгах. 4) Взять участок в аренду у земельной компании, поднять целину и тем самым способствовать улучшению и удорожанию участка.

Из этих вариантов наиболее широкий размах стихийно приобрело движение на Запад скваттеров. Начав путь более или менее комфортно по железной дороге, на конечной станции они пересаживались со своим имуществом в крытые фургоны, плыли по рекам на пароходах (если было открыто движение) или на худой конец просто на бревенчатых плотах. Так десятки тысяч мужчин и женщин упорно продвигались в глубь континента. Ничто и никто не мог сдержать этот напор — ни воинственные аборигены, ни малочисленные военные гарнизоны в далеко друг от друга разбросанных фортах14. Столкнувшись с таким массовым явлением, федеральные власти поспешили с обмером участков с тем, чтобы прибывавшие на Запад скваттеры не хаотично занимали свободные земли, а по строго размеченным межам, оставляя площади для будущих школ, церквей окружных центров, и дорожного строительства15. Более того, Генеральный земельный департамент в ряде мест по несколько лет сознательно задерживал распродажу размежеванных земель с аукциона. В результате такой практики поселенцам-пионерам неофициально как бы предоставлялась не предусмотренная законодательством отсрочка от немедленного внесения платы за участок. За этот срок значительное число скваттеров получили возможность «врасти» в землю. По крайней мере соорудить с помощью соседей непрезентабельную хижину-сруб с печкой, вспахать клин земли, обзавестись тягловой силой, инвентарем, скотом. Такая негласная политика Генерального земельного департамента позволяла скваттерам в течение ряда лет бесплатно пользоваться землей государственного фонда. На какой-то срок скваттер-труженик фактически был вообще свободен от уплаты каких-либо налогов. Сложившиеся обстоятельства открывали благоприятные перспективы для быстрого развития фермерского хозяйства в пограничной полосе поселений. Даже за краткий срок такой «передышки» скваттеры могли вырастить и собрать несколько урожаев (да еще при случае подзаработать на соседних фермах) и получить шанс выкупить обработанные земли при объявлении официального аукциона, что и происходило в действительности, особенно в годы хорошей экономической конъюнктуры.

Но, увы, солнце процветания недолго улыбалось поселенцам.

В середине XIX в. фактически произошла смена власти. Страной и правящей Демократической партией стала верховодить воинственно настроенная группа из так называемого «глубокого» Юга. Оттеснив от власти умеренных виргинцев, она включила в свой состав тесно связанных с ней некоторых влиятельных лиц из финансовых и мануфактурных кругов Севера. В число последних входили финансовый «король» Демократической партии Уильям У. Коркоран, его партнеры по банковскому делу братья Элиша и Джордж Риггс и ряд финансовых воротил с Уолл-стрит16. Их общий денежный «подарок» Демократической партии на проведение президентских выборов 1856 г. составил значительную по тем временам сумму в 150 тыс. долл. и пришелся как раз кстати.

Серьезным противником демократов на выборах 1856 г. выступила молодая Республиканская партия, вобравшая в себя фрисойлеров, нативистов, аболиционистов, северное крыло распавшейся партии вигов и части недовольных демократов. Республиканцы призвали запретить южанам ввозить рабов на территории Запада и тем самым не допустить распространения «особого института» за пределы южной части страны. Но их программа не поднимала вопрос о ликвидации рабства на Юге или отмене закона о поимке беглых рабов на Севере. Вне их понимания остались и западные поселенцы с их требованиями земельной реформы.

Политическая элита Юга по традиции поддержала идею колонизации западных территорий. Однако лишь платформы демократов во многих западных штатах включали требование о наделении поселенцев земельными участками, в принятии которого были заинтересованы земледельцы Запада и Юга. В результате демократы повели за собой оба региона и одержали победу. Президентом США был избран видный политический деятель из Пенсильвании 65-летний Джеймс Бьюкенен, известный своими симпатиями к Югу17. Новое правительство получило в наследство от прежней администрации полную федеральную казну, в основном за счет больших таможенных сборов и поступлений от распродажи земельного госфонда. В такой обстановке колонизируемый запад ожидал, по меньшей мере, понижения цены на землю. Но вместо этого правительство Бьюкенена провело через Конгресс понижение таможенных тарифов18, которого добивались плантаторы Юга.

В послании Конгрессу 7 декабря 1857 г. Бьюкенен уверял, что кардинальной целью его правительства в решении аграрной проблемы является «сохранить в возможно большем объеме государственный земельный фонд для действительных поселенцев и продавать участки по умеренным ценам»19. Население Запада приняло обещание президента за чистую монету, полагая, что «распродажа участков откладывается до тех пор, пока занятые участки не станут собственностью действительных поселенцев»20. Однако вскоре последовали акции правительства, которые повернули события в другом направлении. Но об этом чуть позже.

Теперь попробуем заглянуть за кулисы политической сцены Вашингтона середины XIX в. Там правил бал уже упоминавшийся выше финансовый «король» Демократической партии вкупе с земельными магнатами «глубокого» Юга. Для Уильяма Коркорана распределение министерских портфелей и ключевых должностей в Капитолии было одним из любимых и, конечно, приносящим огромные дивиденды занятием. Банкир-предприниматель Коркоран и политику рассматривал в качестве своеобразной формы бизнеса. Как щедрый вкладчик и покровитель Демократической партии, он считал вправе участвовать в дележе «пирога» после победы партии на выборах. Вместе с боссом Демократической партии штата Луизиана сенатором Джоном Слайделлом и сенатором Джесси Д. Брайтом (штат Индиана) он формировал кабинет Бьюкенена21. Сам Коркоран не был расположен заниматься политикой, но использовал политиков для своего бизнеса с удовольствием. Им владела одна страсть — делать деньги и делать их быстро. По натуре азартный игрок, он пускался в деловые авантюры с огромными ставками: создавал банки и страховые общества, участвовал в основании железнодорожных и строительных компаний.

Но больше всего его привлекало участие в дележе общественного земельного достояния. Здесь он все поставил на широкую ногу, предварительно обеспечив себе «тылы» в высшем эшелоне власти. Он был на дружеской ноге с вице-президентом США Джоном Брекенриджем, с политическими деятелями такого высокого калибра, как сенаторы Стефан А. Дуглас, Джон Слайделл, Роберт У. Джонсон — всех не перечислишь…

Уильяму Коркорану ничего не стоило сделать нужного ему человека министром или председателем важной комиссии в Конгрессе. Процедура этого была не слишком сложной. Сначала кандидатуру, намеченную на высокий пост в правительстве, брали на «крючок». К примеру, предоставив «заем» в 30 тыс. долл. Джейкобу Томпсону и сенатору Роберту У. Джонсону (штат Арканзас) для приобретения удобных для выращивания хлопчатника земель вдоль реки Арканзас, Коркорану не стоило большого труда убедить президента США назначить Томпсона министром внутренних дел, в подчинении которого находился Генеральный земельный департамент. Роберт У. Джонсон вскоре стал председателем сенатской комиссии по государственным землям.

Имея сонм друзей в Конгрессе и Белом доме, три банкира — Коркоран и братья Риггсы — одним министрам и конгрессменам ссужали в «долг» (т.е. без отдачи) десятки тысяч долларов для приобретения угодий на Западе, другим финансировали крупные земельные сделки. Но и эта финансовая тройка не должна была остаться в накладе. Перед окружением президента США и его политическими союзниками в Конгрессе стояла задача «отблагодарить» банкирские дома, не откладывая дело в долгий ящик. Ретивые чиновники Генерального земельного департамента под руководством министра внутренних дел Дж. Томпсона (уже «облагодетельствованного» Коркораном) обеспечили открытие земельных торгов на западных территориях так быстро, как это позволяли бюрократические формальности в вашингтонских коридорах власти и пересылка кадастровых карт и документов в земельные конторы на местах.

Президент Бьюкенен распорядился провести крупномасштабную продажу государственных земель и за три года 1858-1860 пропустить через аукционы на местах 46,4 млн. акров с целью выручить только за один первый год 5 млн. долл.22 Таким образом, Демократическая партия, нарушая предвыборные обещания своих деятелей в западных штатах по земельному вопросу, обманула избирателей Северо-Запада, которые значительной степени обеспечили ей победу на выборах. Главный редактор наиболее популярной северной газеты «Нью-Йорк трибюн» Горас Грили расценил такой поворот в аграрной политике правительства Бьюкенена как «чудовищное преступление»23 против миллионов сельскохозяйственных производителей — кормильцев страны. Своими действиями вашингтонские правители бросили открытый вызов сотням тысяч честных тружеников, едва-едва обосновавшихся на землях Запада.

Открывая земельные торги, президентская рать не забыла и о своих интересах. Чтобы не утомлять читателя, назовем в примечании лишь полдюжины имен видных политических и общественных деятелей, которые не пропустили возможности приобрести обширные поземельные владения24. Из них, например, только южанин Джон Слайделл получил половинную долю во владениях расположенных в Айове и Висконсине, общей площадью 45 тыс. акров. Но это только верхушка айсберга. Белый дом и Капитолий окружала жадная толпа политиков, чиновников и лоббистов, которые были не прочь поучаствовать в земельных приобретениях с целью легко и быстро сколотить капитал.

Плантаторы, политические деятели штабов, владельцы банков, их директора и крупные вкладчики использовали свои накопления и кредиты для покупки крупных земельных угодий. Если в 20–30-е годы XIX в. главной ареной спекулятивных земельных сделок для южных «баронов» являлись территории, приобретенные у наполеоновской Франции — последовательно Алабама, Миссисипи, Луизиана, Арканзас, то в 40-50-е годы их взоры были обращены еще дальше на Север и Запад — Теннесси, Кентукки, Индиана, Иллинойс, Айова, Миссури, Канзас, Висконсин, Небраска. Размеры их капиталовложений в этих территориях если и уступали, то не намного их северным конкурентам, а подчас и компаньонам. Деньги тратились на приобретение у местных отделений Генерального земельного департамента крупных отводов в десятки тысяч акров. Через своих агентов многие из них ссужали поселенцам кредиты под залог собственности, надеясь в случае неуплаты долга в срок присоединить земли к своим доменам. Плантаторы и южные владельцы капиталов вложили огромные суммы в земли Запада, что дало повод сенатору Джиму Лейну вскоре после начала Гражданской войны горько сетовать на то, что «у нас в Канзасе доля (земельной) собственности, принадлежащей мятежникам, больше, чем в любом другом штате Союза»25.

Один из проницательнейших историков США Пол Гейтс составил список из 30 крупнейших земельных дельцов страны на середину XIX в. выкроивших себе десятки тысяч акров из государственного фонда земель на Западе. Более половины из них — 18 человек — являлись жителями южных штатов: Луизианы (7 чел.), Алабамы (3 чел.), Северной Каролины, Миссури, Миссисипи, Кентукки. Это были местные руководители Демократической партии, плантаторы, банкиры, коммерсанты политики федерального уровня. К примеру, вице-президент США Джон Брекенридж или Джон Слайделл — политический босс штата Луизиана и мощная опора администрации Джеймса Бьюкенена26.

Кроме этих «акул» земельного бизнеса на Западе действовала уйма «мелких рыбешек» из разных слоев южного общества, имевших или сумевших раздобыть капитал для спекулятивных сделок. Они также ссужали поселенцам кредиты под заклад участков. Время неуклонно приближало срок расплаты, и земля попадавших в безвыходное положение фермеров сосредотачивалась в руках спекулянтов. Пик земельного приобретательства с целью перепродажи приходился на 1850-е годы и был прерван только на время экономической паникой 1857 г.27

Этим же бизнесом промышляли земельные компании, банки, страховые общества и отдельные дельцы Новой Англии и Среднеатлантических штатов. Их агенты, как тучи саранчи, прочесывали пространства государственного фонда, приватизируя за деньги лакомые кусочки. Они были своими людьми на аукционах местных земельных контор, предлагали займы поселенцам, скупали выданные ветеранам войны ордера на получение 160-320 акров земли, заключали сделки о «временной» передаче участка скваттера в собственность агента земельной компании. Всеми своими действиями и махинациями последние торопились выполнить заказ своих хозяев и добыть не менее 100-250% годовых прибыли на вложенный капитал28.

Одна из земельных компаний Северо-Востока со штаб-квартирой в Сейлеме «Таддеус X. Уолкер энд К°», давно занимавшаяся торговлей недвижимостью в штате Нью-Йорк, вторгалась со своими капиталами на земельные аукционы в Айову и Канзас и за 1859 и 1860 гг. завладела там площадью в 81.000 акров земли. На деньги банкира из Вашингтона Патрика М. Генри земельный спекулянт Рубен X. Фарнхэм приобрел в Канзасе 50 тыс. акров и тут же объявил землю к продаже29.

Хотя развивавшаяся в стране промышленная революция поглощала почти все наличные капиталы, включая иностранные инвестиции, но норма прибыли в земельном деле была так высока, что мало кто из промышленников мог удержаться от соблазна.

В 1850-е годы самыми крупными землевладельцами страны начали становиться акционерные общества по строительству железных дорог30. Акционерами выступали предприимчивые промышленники, банкиры, земельные спекулянты, торговцы31 — вообще-то денежные люди, но и им одним не под силу было это дело. Ведь строительство только одной мили железнодорожного полотна стоило более 30 млн. долл. В состав акционеров привлекались «нужные» люди из вашингтонской элиты, дабы облегчить выделение Конгрессом денежных и земельных субсидий. Получение последних означало, что, помимо земли, по которой будут уложены рельсы, им бесплатно отводились широкие полосы земли (по 10-20 миль) по обеим сторонам пути. Проведение железных дорог обыкновенно приводило к возрастанию стоимости земли на прилегающих к дороге участках во много раз. Продажа этих участков, незаконное присвоение других сопредельных земельных массивов, расхищение государственных строительных материалов и выпуск новых серий необеспеченных акций приумножали доходы железнодорожных акционеров. Только для строительства трансконтинентальных линий железнодорожные компании получили, начиная с 1850 г., свыше 159 млн. акров в качестве земельных субсидий32.

Средней руки предприниматели и банкиры вместе с сотрудничавшими с ними политиками в мгновение ока превращались в богатейших и влиятельнейших людей Америки. Теперь они по-иному могли воздействовать на правительство и Конгресс, блокировавшие билли о строительстве новых железных линий через материк. С другой стороны, им было существенно важно не допустить, чтобы раньше их толпы поселенцев хлынули на земли вдоль проектируемых маршрутов к Тихому океану. Поэтому в вопросе о бесплатном предоставлении земли действительным поселенцам они солидаризировались с крупными землевладельцами Юга и спекулятивными компаниями Севера33.

На основе скрупулезного обследования архивов местных земельных контор Запада проф. Пол Гейтс показал, что к 1860 г. всего лишь от 1/3 до 2/3 земель в четырех штатах этого региона достались непосредственно тем, кто их обрабатывал.

В канун Гражданской войны огромные площади госфонда находились в руках земельных спекулятивных компаний34 и акционерных железнодорожных обществ. Им принадлежала одна треть земель Иллинойса, одна четверть Индианы, две трети Айовы и половина земель Миссури35. На этих землях, как правило, не производилось каких-либо улучшений, а их хозяева с помощью услужливых юристов премило уклонялись от несения расходов по прокладке дорог, строительству мостов, начальных школ и т.п. Вследствие этого искусственно задерживалось развитие самых богатых в природном отношении округов. Лихорадке земельной спекуляции были подвержены и активные участники аболиционистского Массачусетского общества помощи эмигрантам, борцы за свободный Канзас, его губернатор Чарлз Робинсон и Томас Г. Уэбб36.

Так в 1850-х годах разыгралась буйная вакханалия дележа фантастического богатства огромной страны. И в Вашингтоне, и на Западе земельные монополисты Юга и Севера не только конкурировали, но и сотрудничали друг с другом в едином стремлении не допустить рядовых граждан к дележу общенародного достояния. Если интересы промышленников различались в зависимости от рода, условий и цели производства (а порой и взаимно враждебны из-за конкуренции), то коренные интересы крупных землевладельцев совпадали, и существенного значения не имело то, где находились их владения — на Севере, Юге или Западе. Их не настраивала друг против друга существовавшая разница в том, кто обрабатывал их земли – белый наемный рабочий, белый арендатор или черный раб. В вопросах законодательства, внутренней и внешней политики решающей силой выступали представители крупной собственности, независимо от того, в каком географическом регионе страны эта собственность находилась. Они господствовали на авансцене и за кулисами большой политики. Владельцев собственности и капиталов не смущало, что осуществление сделок будет подчас связано с наличием над сгоняемыми с земли поселенцами и безнравственно со всех точек зрения. Но таковы были идеалы и стремления стоявших у власти креатур земельных и финансовых магнатов Юга и Севера. Их материальные интересы и методы их осуществления наложили отпечаток на общество и были возведены в нормы и правила поведения, что никак не укладывалось в головах демократически настроенных сельских и городских тружеников, только и слышавших на предвыборных митингах и читавших на страницах газет пышные фразы о демократических принципах, равноправии, свободе и равных возможностях.

В конце 1850-х годов среди разнообразных требований, шедших с Северо-Запада, преобладали: обуздать земельную спекуляцию, установить мораторий на земельные аукционы и, главное, принять закон о свободной раздаче земли действительным поселенцам — билль о гомстедах. Однако к этому времени уже в течение 16 лет, начиная с 1846 г. объединенные силы южной олигархии, банкиров и текстильных „королей» Северо-Востока неизменно блокировали все попытки сторонников земельной реформы добиться соответствующего закона в Конгрессе. Когда же, наконец, билль о гомстедах прошел обе палаты 19 июня 1860 г., через два дня президент США Джеймс Бьюкенен наложил на него «вето». Юг, как и следовало ожидать, восторженно приветствовал победу своих представителей в Вашингтоне. Задиристые редакторы южных газет считали, что билль о свободных гомстедах противоречит Конституции, и выражали надежду, что после «вето» президента США «эта отвратительная мера навсегда сгинула с повестки дня Конгресса»37.

На Северо-Западе гневно осудили акцию президента, развеявшую «радужные надежды, недавно появившиеся в душах тысяч отважных и выносливых поселенцев, которые в тяжелейших условиях последних лет трудились на Западе, чтобы обеспечить пропитание и соорудить жилье»38. Если бы глава Демократической партии, уже не в первый раз уступавший притязаниям плантаторов Юга, совершил бы только один такой акт, этого было бы достаточно, чтобы его партия потерпела поражение на грядущих выборах. «Вето» Бьюкенена на гомстеды, писали газеты республиканцев, покрывает позором администрацию демократов.

Пока в газетах страны обсуждались перипетии парламентской борьбы в Вашингтоне, на Западе продолжался дележ капиталистами Юга и Севера общенационального достояния и присвоение огромных земельных массивов на глазах у тысяч встревоженных поселенцев. На дальних границах поселений, где даже местные газеты были в редкость, многие пионеры в своем понимании происходившего в правящих сферах столицы проявляли такую же наивную неосведомленность, как какой-нибудь «лесной житель» в Монтане или ковбой из Небраски или Дакоты. Но сведения о том, что президент страны наложил запрет на раздачу земельных участков действительным поселенцам, дошли до самого дальнего пограничья. Ярость и негодование людей были беспредельны.

Мало разбиравшиеся в тонкостях и хитросплетениях политических столкновений в Вашингтоне, поселенцы тем не менее на собственном опыте убеждались, в чьих интересах действует правительство Джеймса Бьюкенена, что не прибавило им хороших чувств к Южной олигархии. Они ненавидели плантаторов-рабовладельцев, потому что последние посягали на их непосредственные интересы и через послушную верховную власть стремились закрепить за собой исключительное право на владение общенациональным земельным фондом.

Многие городские и сельские жители поддержали девиз республиканцев о недопущении рабовладения на новые территории. Но это отнюдь не свидетельствовало об их гуманной заботе о правах черных или стремлении освободить миллионы невольников от цепей рабства Конечно, северяне не были в восторге от существования рабства в южной части страны, но и на Севере весьма широко проявлялась расовая нетерпимость и дискриминация чернокожих. Законодательные собрания ряда западных территорий (Айовы, Миннесоты, Висконсина) лишили свободных негров права участвовать в выборах и быть избранными в местные органы власти, а в Иллинойсе и Канзасе (по антирабовладельческой конституции 1855 г.!) было запрещено любому черному, свободному или рабу, появляться в пределах их территорий.

Политические призывы и лозунги, ежедневно мелькавшие на газетных страницах, на все лады повторяли аргументы «за» и «против» рабства, но насущные интересы подавляющего числа американцев отнюдь не вращались вокруг вопроса быть или не быть рабству на удаленных от них плантациях Юга. Их гораздо больше заботили собственные проблемы, связанные с приобретением гомстеда из госфонда, а также вызванные последствиями экономического кризиса, засухи и неурожая I860 г.39

Большинство населения на колонизуемых в то время территориях Запада — Миннесоте, Висконсине, Иллинойсе, Айове, Небраске, Канзасе — осваивали еще не объявленные к продаже земли. Поэтому нежелание правительства повременить с аукционами ставило поселенцев, которые были не в состоянии полностью заплатить 200 долл. за участок, в трудное положение. Тем поселенцам, кому удалось преодолеть невзгоды и удержаться на месте, тоже досталось немало мытарств. Сумев рассчитаться с агентом-ростовщиком, поселенец, как правило, вынужден был под заклад участка снова брать кредит, на который каждодневно нарастали безумные проценты. Наступал момент расплаты, доход от проданного урожая не покрывал сумму кредита с наросшими процентами, и скваттер терял право на выкуп закладной вследствие просрочки платежей. Более удачливые поселенцы становились собственниками ценой потери части имущества, приобретенного в благоприятные годы. Необходимая сумма набиралась от продажи какой-то доли участка, урожая, лошадей, коров и другого домашнего скота. Часто этой прослойке землевладельцев приходилось отказывать себе в покупке появившихся в то время новых сельскохозяйственных инструментов и машин, так как все деньги уходили в уплату за вступление во владение землей.

Обеспокоенные за судьбу своих фермерских хозяйств, поселенцы-скваттеры готовили петиции и обращения к местным властям и законодательным собраниям штатов. Некоторые из них содержали не только просьбы, но и предупреждения: в случае нарушения «неотъемлемых прав» на возделанные ими земли у каждого пионера-поселенца всегда найдется винтовка системы «Шарп».

Незамысловатые бумаги, составленные в прериях местными грамотеями, повествовали об условиях жизни на «границе», нужде и лишениях, неурожаях и болезнях, конфликтах с индейцами, тяжбах с ростовщиками и крупными землевладельцами-спекулянтами, проживавшими в роскошных виллах Атлантического побережья или в дворцах Филадельфии и Ричмонда, Сент-Луиса и Нью-Йорка. Некоторые петиции, написанные, по-видимому, не без помощи местного газетчика, не преминули упомянуть о достоинствах и добродетелях поселенцев-первопроходцев, закладывавших фундамент нового, основанного, как они полагали, на равенстве и справедливости человеческого сообщества40.

После возобновления федеральными властями продажи земли новый, буквально обвальный поток петиций пошел и в вашингтонский Конгресс. Их тексты, если и отличались друг от друга, то не намного. Пожалуй, типичной являлась петиция, представленная сенатором Уильямом Сьюардом, под названием «Свободное пользование государственными землями»41. Текст гласил: Граждане Соединенных Штатов обращаются с просьбой к Сенату и Палате представителей «принять закон, который предотвратил бы монополизацию и дальнейшее разбазаривание земель государственного фонда США, а эти земли, размежеванные на фермы и небольшие участки, предоставил бесплатно в исключительное пользование только тем поселенцам, которые не владеют другими землями».

Под этой и аналогичными петициями в течение нескольких месяцев поставили подписи тысячи жителей сельских районов штата Нью-Йорк, Огайо, Айовы, Нью-Джерси, Индианы и др.42

На заселяемых и осваиваемых просторах от Канзаса до границы с Канадой разгневанные скваттеры оказывали посильное сопротивление проведению земельных аукционов. Нараставшая социальная напряженность побудила власти ряда западных территорий предпринять определенные действия, чтобы добиться отсрочки распродаж на 5-10 лет. Но лишь на одной территории такая мера имела частичный успех. В 1858 г. отсрочка платежей на 12-18 месяцев в Висконсине спасла «многих честных поселенцев от перехода их участков в руки алчных индивидуумов, горящих жаждой накопления капитала»43. Но вашингтонская власть твердо стояла на своем. Министр внутренних дел Джейкоб Томпсон отдал распоряжение: «настоятельная необходимость требует пополнения (федеральной) казны за счет свободной продажи земель». Краткосрочный перерыв был санкционирован лишь для некоторых районов, пострадавших от неурожая, эпидемий, наводнений, с учетом того, что в отдаленных регионах ощущалась парализующая деловую активность нехватка наличных денег»44.

Возобновление земельных аукционов вызвало негодующую реакцию в западной прессе. Обвинения в пренебрежительном отношении к нуждам униженного и страдающего народа обрушились на президента США и его министров. «Президент Бьюкенен открыл торги, — писала газета «Канзас Чиф», — потому что он исполнен чувством злобы и враждебности к действительным поселенцам и готов предоставить спекулянтам возможность скупить все государственные земли». Газеты не стеснялись в выражениях: «Этот старый грешник должен ответить за то, что пустил по миру мужчин в рубище, а женщин и детишек — босыми. Голодная смерть смотрит им в лицо, но никто не помолится за спасение их душ, поскольку многим из них нечем заплатить даже за это»45.

В мае 1858 г. с осуждением аграрной политики Бьюкенена выступила набиравшая политический опыт Республиканская партия. В резолюции отмечалось, что «президент, приказав пустить в продажу государственные земли, обрек на нищету тысячи наших сограждан» и тем самым «повинен в совершении акта несправедливости такого масштаба, которому нет прецедента в истории свободного управления страной…»46. Население Запада теперь не сомневалось, что президент намеренно пошел на этот шаг, чтобы дать возможность банкирам Филадельфии и Нью-Йорка, равно как и крупным землевладельцам Юга и Северо-Востока провести чрезвычайно выгодные спекулятивные операции с огромными площадями государственных земель.

Республиканские газеты не церемонились называть Бьюкенена орудием господствующей группы южан-рабовладельцев в правительстве Союза. «Поскольку он и его друзья в Вашингтоне недвусмысленно показали себя врагами Запада, — писала одна из газет этого региона, — то против них надлежит сражаться всеми доступными средствами». Политика разбазаривания государственного фонда, ведущая к концентрации огромных земельных площадей в руках кучки монополистов и загоняющая поселенцев в кабалу к мошенникам-кредиторам, отмечала газета «Канзас Ньюс», «наносит Западу огромный ущерб»47. Газеты западных территорий требовали прекратить земельные пожалования компаниям по строительству железных дорог, продажу земли спекулянтам и, главное, принять закон о бесплатном наделении землей действительных поселенцев.

Недовольство фермеров-скваттеров выплеснулось и в залы заседаний на Капитолийском холме. Поступавшие туда петиции требовали от Конгресса установить контроль над земельной политикой исполнительной власти, добиться того, чтобы государственная земля — общее достояние североамериканцев — досталась не «денежным мешкам» для спекуляции, а каждому желающему жить и трудиться на ней48.

Мероприятия Бьюкенена по аграрному вопросу не вызывали симпатий и среди приверженцев Демократической партии на Западе. Им пришлось поддержать требования об отсрочке аукционов, хотя многие старались уклониться от прямой критики действий Бьюкенена. Об этом свидетельствуют резолюции конференций местных отделений Демократической партии, прошедших на территориях Запада в 1858-1859 гг. «С особым уважением, но настоятельно» демократы территории Канзас, проводившие конференцию в Ливенворте в ноябре 1858 г., призвали президента США запретить на три года торги землей государственного фонда, а действительным поселенцам разрешить выкупать занятые ими участки по цене, не превышающей фактическую стоимость работ по их обмеру и межеванию, т.е. не более 10 центов за акр. Более радикальное требование демократы Канзаса выдвинули на конференции в г. Текумсе в мае 1859 г., включив в резолюцию пункт о бесплатном предоставлении земельного участка каждому поселенцу49. Тот факт, что территориальные конференции Демократической партии на Западе и ряд ее видных деятелей (например, незадолго до этих событий назначенный президентом США новый губернатор территории Канзас) сочли необходимым отмежеваться от партийной линии центра по земельному вопросу, показывает, какое замешательство охватило ряды демократов на местах из-за неразумной тактики национальных лидеров50. Для многолетних сторонников Демократической партии на Западе, считавших себя приверженцами традиций Джефферсона и Джексона, вопрос о «свободном поселенце на свободной земле» являлся одним из принципиальных положений их политического кредо.

Массовая продажа заложенных участков с молотка, лишение права выкупа закладной из-за просрочки, последствия экономической паники в виде падения цен на продукцию ферм, высоких железнодорожных тарифов, банкротств финансовых учреждений и страховых компаний, приостановка денежных операций во многих «диких» банках Запада — все это негативно влияло на перспективы приобретения прав собственности на землю. Если при этом упомянуть о нечеткой работе только создававшейся судебной системы, несовершенном порядке при сборе налогов и т.п., то станет яснее, почему жизнь общества на Западе приходила в состояние хаоса.

По всем западным штатам тысячи хозяйств новых поселенцев оказались под угрозой. Первое время скваттеры направляли гнев против непосредственных обидчиков – земельных спекулянтов-кредиторов и чиновников-лихоимцев из окружных земельных контор. Но постепенно ситуация прояснялась. Мало кто сомневался в том, что именно верховная власть в Вашингтоне, уступая притязаниям рабовладельцев и земельных спекулянтов, своими действиями наносит ущерб населению Запада.

Политика правительства демократов фактически преградила небогатым поселенцам доступ к землям Запада, наложив запрет на билль о гомстедах, а в условиях депрессии конца 1850-х годов поставила на аукционную распродажу тысячи земельных участков, заселенных скваттерами. Таким образом, вашингтонские политики сделали все, чтобы лишить американцев всякой надежды на осуществление «аграрной мечты», привлекательной для огромных масс населения.

Ураган разорения пронесся за несколько месяцев до начала Гражданской войны и особенно поразил районы объявленных к продаже государственных земель, пройдя широкой полосой через Миннесоту, Висконсин, западную половину Айовы, Иллинойс, восточные округа Небраски, Канзаса и задев своим дыханием соседние штаты и территории. Движимые чувством нараставшей тревоги, западные земледельцы выступали с призывами к совместным акциям против объявленных на 1860-1861 гг. новых крупномасштабных земельных распродаж, под которые подпадали многие участки скваттеров. Выражая их мнение, канзаская газета «Фридомс Чэмпион» 14 июля 1860 г. предупреждала, что «эти деспотические действия и пренебрежение к интересам народа… неизбежно приведут к позорному поражению администрации Джеймса Бьюкенена…»51. Сопротивление попавших в беду колонистов против реквизиции их земель нарастало. На границе поселений в западных территориях между скваттерами и агентами земельных спекулянтов возникали сложные отношения, которые нередко проявлялись в бурной форме. Они предупреждали земельных «пиратов», что в случае их появления на аукционах с целью покупки заложенных участков они будут «облагаться таким крутым «налогом» и… побеспокоены с такой силой», что они «сочтут за благо отказаться от своих намерений с такой же быстротой, с какой они бросают обжигающую картошку»52.

Происходившие на фоне тяжелой экономической депрессии обострение борьбы пионеров Запада за землю, восстания рабов на Юге, рейд Джона Брауна и другие стремительно развивавшиеся события совпали по времени с проведением одной из самых судьбоносных избирательных кампаний в истории США. Открывшийся 16 мая 1860 г. съезд Республиканской партии оказался в высшей степени примечательным как по своему пестрому составу, так и по принятым решениям53. Учитывая опыт избирательной кампании 1856 г., когда их кандидат в президенты Джон Фримонт потерпел поражение, республиканцы пришли к пониманию того, что вопросы, будируемые незначительной группой радикальных аболиционистов, не смогут сплотить вокруг новой партии по-иному настроенных избирателей и уж никак не приведут к успеху на выборах54. Поэтому подавляющее большинство делегатов съезда остановились на требовании запрета распространения рабства на новые земли Запада. В программе не содержалось осуждения закона о беглых рабах, требования об отмене рабства на Юге и в столичном округе Колумбия. Боле того, республиканский съезд осудил рейд Джона Брауна как «самое серьезное преступление». Сформулировано это было в следующих словах 4-го пункта программы: «Мы осуждаем незаконное вторжение вооруженных отрядов в пределы любого Штата или Территории под каким бы то ни было предлогом, как самое серьезное преступление»55. Изощренные политики и журналисты из комитета по составлению решений съезда старались обеспечить поддержку консервативно настроенных делегатов и в то же время не отпугнуть радикальных. Всех устраивало требование сохранить Союз Штатов единым и неделимым.

Отделавшись такими формулировками от будировавшегося аболиционистами вопроса, съезд поставил самые жгучие материальные проблемы жизни страны: проведение внутренних улучшений, прокладка гужевых дорог, оборудование гаваней и пристаней на реках и озерах, налаживание регулярной почтовой связи по всей стране, введение протекционистского тарифа. Особый пункт касался сооружения железной дороги через континент к побережью Тихого океана.

Но в сложившейся в середине XIX в. исторической обстановке ключевым вопросом оказался земельный. Только демократическое решение этого вопроса отвечало интересам подавляющего большинства населения страны, кроме могущественных плантаторов и земельных монополистов. Свободное предоставление участка земли свободному белому гражданину Америки стало основным девизом Республиканской партии. Ее местные съезды и конференции во всех штатах Севера и Запада, а также Кентукки и Миссури выставили требование «земли для безземельных»56. Обосновывая настоятельную необходимость включения в платформу пункта о гомстедах, делегат съезда от Миннесоты Стефан Миллер заявил, что «для всего Запада эта мера является главнейшей и отодвигает на второй план все другие вопросы»57.

От штата Мэн на Востоке до территории Миннесота на Западе  республиканские газеты и листовки публиковали данные, кто и как голосовал по биллю о гомстедах в Конгрессе, изобличали враждебно отношение к свободной раздаче земли действительным поселенцам со стороны южного крыла Демократической партии. Избирателей старались убедить, что только в случае победы республиканцев на выборах может быть гарантирована действительному поселенцу безвозмездное предоставление земельного участка в собственность. Но если верх одержит любая другая партия, то трудящийся человек может рассчитывать «в лучшем случае на какую-нибудь полумеру, а скорее всего не получит ничего»58.

Учтя печальный опыт предыдущей избирательной кампании, республиканцы готовились к выборам более активно, слаженно и целеустремленно. В Нью-Йорке, в здании Института Купера устраивались чтения по просветительской программе. Лекции читались известными тогда политическими и общественными деятелями. Среди них — Кассиус М. Клей (в
скором времени посланник США в России в 1861-1862 и 1863-1869 гг.), Фрэнсис Блэйр, Сэлмон П. Чейз, Джон Шерман, Авраам Линкольн, сенаторы Джеймс Р. Дулитл, Генри Уилсон, Г. Сьюард и др. Из отдаленных городов в Национальный избирательный комитет Республиканской партии поступали заявки с просьбами прислать лучших ораторов на предвыборные собрания и митинги. Функционеры партии, заинтересованные в получении хороших должностей в местной или федеральной администрации, без устали колесили по штатам и территориям бассейна р. Миссисипи, с энтузиазмом доказывая преданность республиканцев справедливому делу обеспечения землей всех действительных поселенцев59. Особой популярностью пользовался текст выступления члена Палаты представителей от Пенсильвании Галуша А. Гроу под названием «Земля для безземельных»60. Несколько миллионов экземпляров этой речи, изданной отдельной брошюрой, было распространено по штатам Запада и Севера, в том числе в переводе на немецкий язык. Это означало, что злободневная брошюра попала в руки почти каждого избирателя61.

Прибытие известной личности из руководящего центра республиканцев являлось поводом для организации в том или ином городе митингов с участием жителей из окрестностей. Газетные репортажи тех лет сохранили подробные описания грандиозных манифестаций в Индианаполисе, Спрингфилде, Бостоне, Филадельфии и других местах. На транспарантах среди призывов голосовать за конкретных республиканских кандидатов можно было прочитать: «Свободные гомстеды для неимущих», «Защитим американских тружеников», «Авраам Линкольн — за билль о гомстедах». Из разнообразных лозунгов и призывов на 27 транспарантах в Спрингфилде только два упоминали вопрос о рабовладении в таком контексте: «Если будет принят билль о гомстедах — это решит и вопрос о рабстве»62.

В промышленных центрах Северо-Востока популярность гомстед-акта среди рабочих63 великолепно использовали в своих речах такие выдающиеся республиканцы, как Бенджамин Уэйд, Джон Берман, Лаймэн Трамбалл. На митингах рабочих текстильного центра Новой Англии г. Линн в защиту прав свободных тружеников и за бесплатное предоставление земельных участков выступали Апсон Бурлингейм и другие ораторы.

Многотысячные процессии в поддержку Республиканской партии прошли в Детройте, Нью-Йорке и Бостоне. По центральным улицам Бостона запряженный четверкой лошадей проехал домик-сруб скваттера на колесах. На каждой стене его аршинными буквами было выведено слово «ГОМСТЕД». Делегации из ближайших к Бостону сельских округов прибыли на митинг с оркестрами и национальными флагами. Лейтмотивом надписей на многочисленных транспарантах было: «Бесплатные гомстеды и свободные люди», «Свободные люди на свободной земле»64.

Для поддержания порядка во время избирательной кампании в республиканских кругах возникла идея создания полувоенизированных отрядов из молодых людей. В Новой Англии они объединились в клубы под названием «Бдительные», где формировались роты новобранцев для обучения азам военного дела под руководством кадровых офицеров. На Северо-Западе отряды молодежи такого же рода назывались по прозвищу А. Линкольна «лесорубы» или «молотобойцы». В своих городах по вечерам они проводили внушительные факельные шествия с флагами и лозунгами, охраняли митинги республиканцев от возможных провокаций65.

В ходе этой избирательной кампании республиканцы показали дифференцированный подход к группам населения разных политических взглядов и религиозных конфессий. Например, в штате Нью-Йорк, где нативисты, ярые противники иммигрантов, являлись заметной политической силой, они потратили много усилий, чтобы убедить их голосовать за Линкольна66. В местах проживания компактных групп иммигрантов из Европы агитация принимала соответствующий курс. Поскольку ирландцы-католики традиционно примыкали к Демократической партии, а другие диаспоры были малочисленны (скандинавы — менее 2% иммигрантов), то Республиканская партия направила свои усилия главным образом на немцев.

В середине XIX в. поток иммигрантов настолько усилился, что ряде штатов, особенно на Западе, они начинали играть заметную роль в политике. Среди них выделялись переселенцы из германских земель. Далеко не все из них участвовали в революции 1848 г. Многие прослышав от друзей или начитавшись рекламных проспектов американских земельных компаний, просто мечтали найти свое счастье в далеком заморском крае дешевых «свободных» земель. Это были крестьяне, мелкие торговцы, сельские ремесленники, мастеровые и т.п.67

Поначалу они склонны были поддерживать Демократическую партию, которая еще с 1840-х годов выступала против антииммигрантских законов и за земельную реформу. Но когда в 1859-1860 гг. демократы намертво заблокировали принятие Конгрессом закона о гомстедах, американские немцы призадумались. Накануне выборов 1860 г один из лидеров германской диаспоры редактор газеты «Социале Републик» Густав Струве совершил поездку по северо-западным штатам. В своих речах он призывал поддерживать на выборах только тех кандидатов, которые недвусмысленно выступают за гомстеды, свободу иммиграции и против разгула земельной спекуляции68.

За несколько дней до открытия национального съезда Республиканской партии в Чикаго состоялось собрание представителей немецких землячеств из разных штатов. После двухдневных дискуссий 14 мая 1860 г. было заявлено, что республиканские политики могут рассчитывать на голоса избирателей-немцев только в том случае, если обещают не допустить внесения ограничительных положений в закон о натурализации и оказать полную поддержку прохождению билля о гомстедах через Конгресс69.

Эти требования нашли отражения в предвыборной программе республиканцев. Тем самым они обеспечили себе голоса немцев и многих тысяч других иммигрантов. Из издававшихся в то время на немецком языке 81-й газеты за кандидатов Республиканской партии агитировало 6970. Целенаправленная, дифференцированная, систематическая, но не навязчивая агитация республиканцев по привлечению на свою сторону голосов иммигрантов вскоре принесла свои плоды.

В первой половине 1860 г. по всем штатам прошли также местные съезды Демократической партии, на которых разрабатывалась избирательная программа. Требование принять билль о гомстедах содержалось в программах Демократической партии всех штатов и территорий Северо-Запада, четырех штатов Новой Англии (Массачусетс, Коннектикут, Нью-Гемпшир, Мэн), а также в штатах Нью-Йорк и Нью-Джерси. Если вспомнить, что пункт о гомстедах занимал центральное место в предвыборных программах Республиканской партии всех западных и северных штатов (кроме Вермонта), а также Кентукки и Миссури, то не покажется преувеличением вывод, к которому пришел выдающийся аналитик и издатель середины XIX в. Горас Грили: «Политика, требовавшая осуществления билля о гомстедах, оказалась важнее любой партии»71.

Несмотря на то, что демократы Запада и Севера признавали политическую необходимость и жизненную важность вопроса о гомстедах, в предвыборную программу Национального съезда этот пункт не вошел. Конечно, здесь не обошлось без давления со стороны южного крыла партии. Тем не менее, в борьбе за голоса избирателей северные демократы широко использовали популярность билля о гомстедах среди широких слоев населения. Их газеты на Западе без устали напоминали о давнишней приверженности демократов к этой проблеме. Биллю о гомстедах и необходимости учитывать нужды западных поселенцев отводилось важное место в предвыборных выступлениях Стефана Дугласа и других лидеров северного крыла Демократической партии. Не без оснований прозорливый редактор газеты «Нэшвилл Юнион» предупреждал, что любой кандидат на выборную должность в стране только из-за того, что выступит против билля о гомстедах, потеряет 200 тыс, голосов в штате Нью-Йорк, 100 тыс. — в штате Пенсильвания, а на Северо-Западе вообще ни один избиратель его даже не заметит72. С. Дуглас клялся перед жителями Северо-Запада, что его партия, как и раньше, выступает за расширение свободного землевладения на пространствах Союза, за гомстед-акт и против рабовладения на новых территориях. Среди избирателей находилось достаточно большое число людей, кто ему еще верил, хотя многие уже начали ставить под сомнение искренность С. Дугласа.

Со своей стороны, редакторы республиканских газет от штата Мэн до Миннесоты старались доказать, что до образования Республиканской партии в стране не было партии, которая бы искренне добивалась «земли для безземельных» и призывали избирателей учитывать, что «Демократическая партия всегда проваливала билль о гомстедах в Конгрессе»73.

Ослабленная внутренними противоречиями, Демократическая партия неуверенно шла к выборам. Ее усилия по привлечению на свою сторону избирателей Запада из-за известной позиции Бьюкенена по земельному вопросу успеха не имела. Расколотая надвое – на крыло Брекенриджа и крыло С. Дугласа — Демократическая партия выпустила из своих рук решение кардинальной проблемы, которая в тот исторический момент стояла перед страной. Допустив трагическую ошибку по земельному вопросу, демократы обрекли себя на поражение. Сторонникам «свободной земли», а их немало было в рядах Демократической

партии, пришлось обратить свои взоры к молодой Республиканской партии — партии гомстеда, которая и победила на выборах 1860 г. Именно отказ демократов поддержать требование сотен тысяч тружеников безвозмездном получении земли явился основной причиной их поражения74.

В своей разъяснительной работе республиканцы старались убедить население в том, что основной причиной их бедственного положения является пагубная политика правительства Демократической партии ущемлявшая жизненные интересы Северо-Востока и Запада по многим проблемам, в том числе и по вопросу о распределении фонда государственных земель. В самый разгар предвыборной кампании влиятельный Горас Грили объявил на всю страну, что в результате политики президента Джеймса Бьюкенена «в Айове, Миннесоте, Канзасе и других западных территориях сложилось такое положение, что десятки тысяч поселенцев подлежат выселению из своих примитивных жилищ, и это может произойти в любой момент… Ну, разве может кто-либо даже предположить, что Авраам Линкольн наложит «вето» на билль о гомстедах?» — вопрошал главный редактор «Нью-Йорк трибюн»75.

Неудивительно, что надеявшийся на получение гомстедов и обманутый народ Запада пылал ненавистью к правительству Бьюкенена, южному крылу Демократической партии и его кандидату в президенты на выборах 1860 г. Брекенриджу. Брекенридж собрал значительное число голосов только на Юге и в Пенсильвании (179 тыс.) — всего 848 тыс. Весь Запад голосовал за Линкольна: вместе с северо-восточными штатами –  1866 тыс. избирателей.

Многие вдумчивые современники оставили свою оценку результатов президентских выборов 1860 г. Видный деятель Республиканской партии Руфус Эндрюс считал, что «избрание Линкольна было обеспечено людьми труда, и Республиканская партия постарается вознаградить их принятием закона о гомстедах и протекционистского тарифа»76. Еще более категорично высказался конгрессмен Оуэн Лавджой: «Если бы республиканцы не взяли на себя обязательство принять закон о бесплатном наделении землей (поселенцев), они никогда не смогли провести своего кандидата в президенты»77.

По пути из Иллинойса в Вашингтон только что избранного президента приветствовали жители фермерских районов и городские ремесленники и рабочие, ценившие симпатии Линкольна к простым труженикам и поддерживавшие занятую им позицию против распространения рабовладения на новые территории. Одна из таких делегаций, от рабочих Цинциннати, приветствовала нового президента словами: «Вы завоевали наши голоса как защитник свободного труда и свободных гомстедов…». В своем ответе делегации Цинциннати по вопросу о землях Запада Линкольн предельно ясно выразил свое мнение: «В отношении закона о гомстедах я должен сказать, что являюсь сторонником раздела необработанных земель на небольшие участки с таким расчетом, чтобы каждый бедный человек мог иметь свой домашний очаг»78.

Народным волеизъявлением в ноябре 1860 г. мирным конституционным путем от высшей власти в стране была отстранена южная олигархия. На протяжении ряда лет ее представители в правительстве Конгрессе срывали принятие мер, жизненно необходимых для населения Севера. За что бы ни брались северяне — улучшение транспортных средств, строительство каналов, пристаней, гужевых и железных порог, разработку недр, проведение общественных работ по благоустройству страны или исполнение проектов меньшего масштаба — всюду они встречали ожесточенное противодействие южной олигархии.

Но ни одна из этих проблем не задевала так глубоко насущные нужды населения страны, как вопрос о земле. Северяне (за исключением радикальных аболиционистов) были готовы в неизменном виде оставить «особый институт» в южной части страны, но они решительно противились продвижению его на земли Запада, что неминуемо привело бы к установлению господства олигархии над ними самими.

К 1861 г. мероприятия правительства Джеймса Бьюкенена (форсированная распродажа земель госфонда, запретительное вето на гомстеды и др.) успели поставить в безвыходное положение сотни тысяч поселенцев-скваттеров на Западе. Нависшая над североамериканцами угроза сгона с земли и лишения имущества по своим масштабам в тысячу раз превосходила известный из истории Англии эпизод, когда «овцы съели людей». На собственном жизненном опыте поселенцы убеждались, что правящие круги не только сознательно пренебрегли их интересами, но и готовы ради собственного обогащения выбросить их вместе с семьями с возделанных пашен и садов. Когда будущее оказалось под угрозой, Север поднялся, подобно рассвирепевшему гиганту. Именно требование свободной земли в тот исторический момент стало решающим фактором в судьбе страны. Проигравшая на выборах южная олигархия объявила о выходе 11 штатов из Союза и подняла мятеж. Вся страна замерла в недобрых предчувствиях, пока в форте Самтер не раздался первый выстрел и не зазвенела коса смерти. Страна вступила в междоусобную войну — белые начали убивать белых.

Примечания

  • Indian Land Cessions in the United States .2 Pt. /Comp. by Ch. С. Royce Wash. (DС), 1899. Pt. 2. P. 537, Harmon G.D. Sixty Years of Indian Affairs. Political, Economic, and Diplomatic. 1789-1850. Chapel Hill, 1941.
  • Historical Statistics of the United States. Colonial Times to 1970. Wash. (DC), 1975. P. 236.
  • Wellington R.G. The Political and Sectional Influence of the Public Lands, 1825-1842. N.Y., 1970. P. 1.
  • Niles’ Weekly Register. 1819. Vol. 15, Jan. 30. P. 423.
  • Eighth Census of the United States, 1860: Population. Wash. (D.C.), 163. P. XXIX. XXXI..
  • Historical Statistics of the United States. P. 427.
  • Wyman M. Immigrants in the Valley: Irish, Germans and Americans in the Upper Mississippi Country, 1830-1860. Chicago, 1984. P. 1-17, passim.
  • Фрагмент рукописи академика И.И. Янжула. Б. д. // Архив МГУ. Бумаги И.И. Янжула. Д. 1. Л. 1-2.
  • Bogue A.G. The Iowa Claim Clubs: Symbol and Substance // Miss. Valley Hist. Rev 1958. Vol. 45, N 2. P. 249-250.
  • Эти небольшие поселки и городки, окруженные фермерскими участками, возникали в те годы как по мановению волшебной палочки. Быстро организовывались административные центры. И тогда стоимость земельных участков в их округе неуклонно ползла вверх с каждой новой волной иммиграции.
  • Подробнее см.: Гибнущие туземные племена Северной Америки // Рус. вести. 1856. Т. 4, кн. 2: Современная летопись. С. 65-72, Frost J. Indian Wars of the United States. N.Y., 1856; Britt A. Great Indian Chiefs: A Study of Indian Leaders in 200 Years Struggle to Stop the White Advance. N.Y.; L., 1938; Brown D. Bury My Heart at Wounded Knee: An Indian History of the American West. L., 1970. P. 53-117.
  • Unruh J.D. The Plains Across: The Overland Emigrants and the Trans Mississippi West.1840-1860: Emigrant — Indian Interaction From «Mutual Aid to Massacres». Urbana-Chicago,1980. P. 117-158.
  • Bogue A.G , Bogue M.B. «Profits» and the Frontier Land Speculator // J. Econ. Hist.1957. Vol. 17, N 1. P. 17-24.
  • Gamble R D. Frontier Military Posts, 1830-1860: Ph. D. Diss. Oklahoma Univ. 1956.
  • Подробнее см.: Conover M. The General Land Office: Its History, Activities and Organization. Baltimore, 1923.
  • Nichols R. Disruption of American Democracy. N.Y., 1962. P. 55-57.
  • Джеймс Бьюкенен (1791-1868) в молодости принадлежал к федералистам, но политическую карьеру сделал как демократ, будучи последовательно членом законодательного собрания Пенсильвании (1814-1816), конгрессменом США (1820-1831), сенатором (1834-1845). Занимал дипломатические посты США за границей: посланник в России (1831-1833) и в Великобритании (1853). В 1845-1849 гг. являлся государственным секретарем США, поддерживал войну за присоединение к США огромной территории Мексики и аннексию Техаса, за что и заслужил доверие плантаторской верхушки Юга.
  • Taussig F.W. The Tariff History of the United States. N.Y., 1930. P. 146-147.
  • Messages and Papers of the Presidents, 1789-1902. Vol. 1-10 / Ed. by J.D. Richardson. Wash. (D.C.), 1903. Vol. 5. P. 460.
  • John Everett to J. Everett st., Apr. 24, 1858 // Kansas Hist. Quarterly. 1939. Vol. 8, N 2. P. 294.
  • Luthin К . The First Lincoln Campaign. Cambridge (Mass.), 1944. P. 120.
  • Annual Report of the Secretary of Interior for 1858 // House Executive Documents. 35th Congress. 2nd Session. Wash. (D.C.), 1858. Pt. 1. P. 75-76.
  • New York Tribune. 1860. Febr. 3.
  • Стефан А. Дуглас, Джон С. Брекенридж, Амос Кендалл, Джон М. Форни, Джесси А. Брайт, Генри М. Райс и многие другие. См.: Gales P.W. The Struggle for Land and «Irrepressible Conflict» // Polit. Science Quarterly. 1951. Vol. 66, N 2. P. 251.
  • Gates P.W. Southern Investment in Northern Lands before the Civil War // Jour. of South. Hist. 1939. Vol. 5, N 2. P. 167.
  • Dictionary of American Biography: Vol. 1-22 / Ed. by A. Johnson et al. N.Y.,
    1928-1944. Vol. 17. P. 211.
  • Gates P.W. The Role of the Land Speculator in Western Development //Pennsylvania Mag. of Hist, and Biogr. 1942. Vol. 66. July. P. 327.
  • Стоимость одного акра поднималась с 1,25 долл. до 15-20 долл. Таким образом, на каждой тысяче акров земельные дельцы-спекулянты за год имели не менее 10-19 тыс. долл. дохода, не пошевельнув пальцем для проведения каких-либо улучшений (см.: Gates
    P . W . The Struggle for Land. P. 265).
  • Ibid. P. 265-266.
  • Barret W. Old Merchants of New York City. N.Y., 1863. P. 469-472, passim.
  • О размахе их строительства в 30-50-е годы XIX в. см.: Шпотов Б.М. Промышленный переворот в США. М, 1991. С. 201-205.
  • House Executive Documents. 43rd Congress. 1st Session. N 1. Pt 5. Serial N 1657. P. 281-288.
  • Хорошо информированный Г. Грили полагал, что билль о гомстедах мог бы был принят еще в 1852 г., если бы его главных противников — плантаторов Юга не поддержали в этом вопросе финансовые круги Северо-Востока, добивавшиеся земельных и денежных грантов на строительство железных дорог (см.: New York Weekly Tribune. 1852. July 31).
  • Владения семейств Эллсвортов, Скьюлли, Функов, Вандевееров, скотоводческих королей» в Индиане и Иллинойсе достигали таких размеров, что по сравнению с ними бледнели домены многих коронованных особ Европы (см.: Gates
    P . W
    Western Opposition to the Agricultural College Act // Indiana Mag. of Hist. 1941. Vol. 37, N 2. P. 125.
  • Gates P.W. The Farmer’s Age: Agriculture, 1815-1860. N.Y., 1968. P. 185; Edwards C. Public Domain or Government by Law. San Francisco, 1934. P. 275.

36 Gates P.W. The Straggle for Land. P. 266-267.
37 The Augusta Evening Dispatch. 1860. June 25. Цит. по: Rayback J.G. Land for the Landless: The Contemporary View: MS. D. Dis. Western Reserve University, 1936. P.74.
38 Stephenson CM. Political History of the Public Lands, 1840-1862. Boston, 1917. Reprint. N.Y., 1967. P. 217.
39 Scoville OJ., Gibson J.W. The Great Plains and the Supply of Wheat. Wash. (D.C.). 1941. P. 4.
40 Gates P.W.  The Struggle for Land. P. 255.
41 «Freedom of the Public Lands». 1858. January 4. // National Archives. U.S. Senate. Committee on Public Lands, Homestead Legislation. 35th Congress. Petitions and Memorials in Bundles (1857-1859). Sen. 35A-H17.1.
42 Ibid. Petitions and Memorials in Bundles (1857-1861). Sen. 35A-H17; Sen. 35A-J2; Sen. 36A-H 16.2; Sen. 36A-J1.
43 Menasha Conservator (Wise.). 1858. June 10; 1859. January 29.Цит. по: Gates P.W. The Struggle for Land. P. 270.
44 House Executive Documents. 35th Congress, 2nd Session. Vol. 2, pt 1. Serial N 2937. P.75, Senate Executive Documents. 36th Congress, 1st Session. Vol 1. Serial N 3107. P 30.
45 Kansas Chief. 1860. July 30 Цит по: Polit. Science Quarterly. 1951. Vol. 66, N 2. P. 257.
46 Winder D W Annals of Kansas Topeka, 1875. P. 203; Moos M.  The Republicans. A History of Their Party. N.Y., 1956. P. 127.
47 Kansas News. 1857. June 6. Цит по: Polit. Science. Quart. 1951. Vol. 66, N 2. P. 259.
48 Petitions and Memorials in Bundles, 1859-1861 // National Archives. U.S Senate. Committee on Public Lands Homestead Legislation. Sen. 36A-H16. 2, Sen. 36A-J1.
49 Wilder D.W. Op.
cit. P. 199, 200.
50 Maizlish S.E. Race and Politics in Northern Democracy, 1854-1860 // New Perspectives on Race and Slavery in America: Essays in Honor of K.M. Stampp. / Ed. by R.H. Abzug and S.E. Maizlish. Lexington (Ky.), 1986. P. 79-89
51 The Freedom’s Champion, July 14. 1860. Цит. по: Stephenson G.M. Political History of the Public Lands, 1840-1862. Boston, 1917. Reprint. N.Y., 1967. P. 217.
52 Neosbo Valley Register, Burlington, Kansas, 1860. Febr. 21 // Polit. Science Quart. 1951.Vol. 66, N 2. P. 263.
53 The Republican Convention of 1860: Why Lincoln Won // Chicago History. 1960. Vol.5. N 11. P. 321-344.
54 Подробнее см.: Billota J.D. Race and the Rise of the Republican Party, 1848-1860: Ph.D. Diss. Buffalo (N.Y.), 1985.
55 Documents of American History: Vol. 1, 2 / Ed. by H.S. Commager. Englewood Cliffs (N.J.), 1973. Vol. 1. P. 364.
56 Rayback J.G. Op. cit. P. 79, Note.
57 Luthin R.H. The First Lincoln Campaign. Cambridge (Mass.), 1944. P. I51.
58 New York Tribune. 1860. Aug. 25.
59 Fite E.D. Presidential Campaign of 1860. N.Y., 1911. P. 250.
60 Grow GA. Land for the Landless: Speech of Honour. G.A. Grow, of Pennsylvania, Feb. 29, 1860. Philadelphia, 1860. Reprint: Free Homes for Free Men. Wash., (D.C.), I960.
61 DuBois J.T., Mathews G.W. Galusha A. Grow, Father of the Homestead Law. Boston, 1917. P. 189-227.
62 Stephenson G.M. Op. cit. P. 229.
63 Zahler W.S. Eastern Workingmen and the National Land Policy, 1829-1862. N.Y., 1941. P. 67-88.
64 New York Tribune. 1860. Sept. 14.
65 New York Herald. 1860. Sept 29.
66 Brummer S.D. Political History of the State of New York During the Period of the Civil War. N.Y., 1911. P. 71.
67 Schurz С . The Reminiscences: Vol. 1-3. N.Y., 1908. Vol. 2. P. 40-41.
68 Dorpalen A. The German Element and the Issues of the Civil War // Miss. Valley Hist. Rev. 1942. Vol. 29, N 1. P. 57-67.
69 Herriot F.I. The Conference in the Deutsches Haus, Chicago, Мaу 14-15, 1860 // Transactions of the Illinois State Historical Society, 1928. Springfield, 1928, N 35. P. 189.
70 Stephenson G.M. Op. cit. P. 228.
71 Fite E.D. Op. cit. P. 202; New York Weekly Tribune. 1860. Vol. 19, N 989. P. 3.
72 The Nashville Union. 1860. Apr. 5 // Stephenson G.W. Op. cit. P. 234.
73 Cleveland Morning Leader. 1860. Oct. 6. Цит. по: Rayback J G. Op. cit.
74 Stephenson C.M. Op. cit. P. 247.
75 New York Tribune. 1860. June 23.
76 Foner Ph.S. Business and Slavery. Chapel Hill, 1941. P. 206.
77 Congressional Globe. 37th Congress, 2nd Session. Pt 1. P. 39.
78 The Collected Works of Abraham Lincoln: Vol. 1-9 / Ed. by R.P. Easier. New Brunswick, 1953-1955. Vol. 4. P. 202. «Старина Эйб» не обманул ожиданий народа и сдержал свое слово. Хотя уже с апреля 1861 г. федеральное правительство глубоко завязло в войне с мятежным Югом, он поручил Джеймсу Харлану организовать подготовку и принятие Конгрессом соответствующего закона о земле. Через три месяца после начала Работы Конгресса, 26 февраля 1862 г., билль был одобрен Палатой представителей (за — 107 голосов, против — 17), 7 мая — Сенатом (соответственно: 33 и 7) и 20 мая 1862 г. долгожданный билль о гомстедах стал законом. Его подписал президент Линкольн. McMurtry R.G. The Harlan — Lincoln Tradition at Iowa Wesleyan College // Lincoln Herald. 1946. Vol. 48, N 3. P. 14; The Public Domain: Its History with Statistics / Соmр. by T. Donaldson. Wash. (D.C.), 1884. P. 346-347.

Куропятник Г. П. Раздел земель Запада и общенациональный кризис в США, 1857-1860 гг. / Г. П. Куропятник // Американский ежегодник 1997 / Отв. ред. Н. Н. Болховитинов. - М. : Наука, 1997. - C. 73-98