Земельный вопрос в Конгрессе США в середине XIX века

Впервые билль о безвозмездном наделении американцев участками (по 160 акров = 64 га) из фонда государственных земель, называемых гомстедами1, поступил в Конгресс 3 марта 1846 г. В том же месяце за ним последовали два других аналогичных билля. Их авторами являлись конгрессмены Феликс Грюнди Макконнел из Алабамы, Эндрю Джонсон из Теннеси, Орландо Б. Фиклин из Иллинойса. Все три билля о гомстедах были отклонены Палатой представителей без обсуждения2. Федеральные власти смотрели на фонд государственных земель прежде всего как на источник денежных средств и не желали его терять. Кроме того, власти с полным безразличием относились к проблемам пионеров-землепроходцев далекого пограничья. Их внимание было приковано к начавшейся в мае 1846 г. войне с Мексикой, поправке Уилмота, прохождению ряда актов, которые в итоге составили так называемый Компромисс 1850 г., и к другим важным делам.

В стране действовало прежнее земельное законодательство: стать владельцем участка можно было только путем покупки его у государства на аукционе по стартовой цене 1,25 долл. за акр или втридорога у спекулянтов3. Тем переселенцам из старых штатов и Северной Европы, которые прибыли на западные земли с пустыми карманами, ничего не оставалось, как двигаться дальше на Запад и, нарушая закон, захватывать еще не размежеванные и не готовые к распродаже земли и селиться на них. На какое-то время перед ними открывался безграничный простор для приложения труда своих рук и инициативы. Жить было свободнее, но не легче. На каждом шагу их подстерегали опасности. Не только дикие звери или ядовитые змеи-медянки, но и коренные обитатели лесов и прерий, которым не всегда нравились невесть откуда взявшиеся бесцеремонные бледнолицые люди, покусившиеся на самое драгоценное, что у них было, – на землю, с ее удивительной красоты лесами, реками, озерами, нетронутыми охотничьими и рыбными угодьями, дававшими индейцам возможность существовать и радоваться жизни и солнцу4.

Иногда индейцам удавалось раскурить с пришельцами «трубку мира» и наладить меновую торговлю. Но такое случалось не так уж часто. Лавинное вторжение янки на их земли вынуждало их к обороне. Молниеносные набеги индейских воинов наносили ощутимый ущерб поселениям белых, но не более того — что могли отважные «дети солнца и водопадов» выставить против винтовок Шарпа кроме стрел и томагавков? Кровавые схватки с индейцами происходили в лесах, прериях, на берегах рек и озер, где следопыты-пионеры и «лесные жители» на скорую руку сколачивали бревенчатые жилища и основывали первые поселения.

Не меньшая опасность для пионеров исходила и от соплеменников. За вереницей переселенцев, погрузивших семьи и толику необходимых вещей на повозки или бревенчатые плоты (если они передвигались по рекам и озерам), следовали банды грабителей и конокрады. По пути на Запад люди теряли родных, немудреный скарб, а порой и жизнь. Но, вопреки опасностям и невзгодам, надежды и ожидания побуждали их преодолевать бескрайние пространства, освоить которые было под силу лишь отважным, предприимчивым и полным неиссякаемой энергии людям.

Вслед за пионерами, а порой и опережая их, на границах объявленной к продаже земли появлялись смекалистые, способные быстро и легко делать деньги люди. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что за пионерами на Запад последуют толпы людей, единственной целью которых будет приобретение земли для ее возделывания и устройства домашнего очага. По мере их появления увеличивалось число склонных к махинациям лиц, решивших разбогатеть на скупке земель по государственным ценам и последующей их перепродаже по спекулятивным ценам. Те предприниматели, кто не располагал достаточно крупными средствами, создавали акционерные общества, стараясь «заинтересовать» государственных чиновников, регулировавших распродажу земель. Агенты земельных компаний объезжали незанятые территории в поисках наиболее ценных лесных и особо пригодных для земледелия и скотоводства районов. Купчая на продажу обширных угодий оформлялась через местные отделения Генерального земельного департамента, подчинявшегося министерству внутренних дел. При этом не обходилось без обмана, подкупов и взяток. Но игра стоила свеч.

Многие сотни тысяч акров земли самым наглым образом расхищались фаворитами правительственных кругов. В свою очередь, приобретенные таким образом угодья или их доли служили великолепными «подарками» высокопоставленным чиновникам федеральных властей.

Крупными земельными спекуляциями не брезговали ни джентльмены-плантаторы и финансисты южных штатов, ни торговые дома, ни судовладельцы и банкиры Новой Англии и Среднеатлантических штатов, а после успешного старта промышленной революции — и некоторая часть владельцев фабрик и заводов, имевших свободный капитал.

Действовавшее земельное законодательство благоволило крупным собственникам. При строгом его соблюдении простиравшиеся за Аллеганскими горами земли оставались труднодоступными для значительных слоев переселенцев, хотя определенная их часть сумела и в тех условиях не только осесть на участках, но (может быть, не сразу) приобрести их в собственность. Среди североамериканцев и прибывавших иммигрантов из Европы все чаще обсуждался вопрос относительно облегчения для действительных поселенцев доступа к земле-кормилице и принятия ограничительных мер против «земельных пиратов», скупавших массивы плодородных земель для перепродажи по взвинченным ценам.

В обществе начинали сознавать, что решение проблемы огромного земельного достояния страны Public Domain является залогом дальнейшего успешного экономического и социального развития нового общества: насущной становилась выработка условий и правил распределения приобретенных земель.

Время от времени кто-нибудь из конгрессменов, выступая в Конгрессе, говорил о том, что «земля является самой ценной из всех видов собственности и ее нужно сделать доступной народу». Например, депутат от Южной Каролины Роберт Хэйн убеждал коллег, сколь важно поскорее решить земельный вопрос, поскольку его демократическое решение «глубоко затрагивает интересы и стремления широких слоев населения Союза»5.

Эта заинтересованность населения проявлялась в деятельности небольших, но многочисленных Обществ по защите прав первых заимщиков земли (Claim associations) и Национальной ассоциации (земельной) реформы, созданной одним из лидеров рабочего движения, Джорджем Генри Эвансом. Ассоциация развернула широкую кампанию в поддержку земельной реформы, чтобы в итоге все граждане могли получить доступ к государственным землям. Эта идея распространялась по стране через прессу, памфлеты и публичные лекции6. Призыв Эванса — направлять властям письма с требованием «свободной земли» — нашел живой отклик на Западе и Востоке.

В архиве комиссий по государственным землям Сената и Палаты представителей хранится огромное число свертков с петициями граждан из округов северо-западных и восточных штатов, местных отделений Ассоциации земельной реформы и Объединения тружеников различных профессий (Industrial Congress). Подписи собирались, как правило, на трафаретных бланках, отпечатанных гектографическим способом, по-видимому, не без содействия Ассоциации земельной реформы. Многие петиции почти дословно повторяли друг друга; рефрен один: «Дайте землю безземельным»7. Некоторые тексты попадали на страницы газет, как, например, резолюция сельских жителей округа Поттсбург. Они полагали, что земля госфонда «должна предоставляться в ограниченном размере только подлинным поселенцам, ни под каким видом нельзя допустить, чтобы она попала в руки спекулянтов»8.

Год от года нараставший поток петиций с требованиями «свободной земли» доходил до законодательных собраний штатов за Аллеганами — Огайо, Иллинойса, Индианы, Миссури, а затем и до Конгресса в Вашингтоне.

Требования «свободной земли» шли из всех уголков страны — из северного штата Мэн и южной Флориды, западной территории Висконсин и южной Луизианы. Общества по защите прав первых заимщиков (пионеров-скваттеров) направляли уполномоченных на съезды местных организаций политических партий. Чтобы завоевать доверие во время очередных выборов в местные органы власти, кандидатам под их влиянием приходилось заверять избирателей в приверженности делу свободного предоставления земли подлинным поселенцам. Наибольшее влияние Общества по защите прав поселенцев приобрели в законодательных собраниях Индианы, Иллинойса, Висконсина, Миссури и Айовы9.

Вопреки всем порокам и недостаткам действовавшего аграрного законодательства, значительная часть государственных земель во второй четверти XIX в. тем или иным путем стала собственностью тысяч действительных фермеров. Перепись зафиксировала феноменальный рост численности населения на Северо-Западе США в середине XIX в. Ни один регион страны не претерпел столь грандиозных перемен, как этот. Оттеснившее индейцев население увеличилось здесь с 3,3 млн. в 1840 г. до 9,1 млн. в 1860 г., т.е. почти на 6 млн. человек10.

Без сомнения, большая его часть оседала во множестве мелких городков, выраставших словно по мановению волшебной палочки, и в таких крупных торговых и перевалочных центрах, как Дэйвенпорт, Куинси, Сен-Луи и Чикаго. Но, пожалуй, чаще всего переселенцы обосновывались на землях прерий — с тем чтобы заняться сельским хозяйством. Начиная с 1850 г. только за десятилетие и только в западных штатах появилось 335 тыс. ферм, что составляло 60% всех вновь возникших в стране хозяйств»11.

Новые обитатели западных окраин прекрасно приспособились к трудной жизни на пограничных землях. Многие из тех, кто прибыл из давно заселенных районов страны12 и Северной Европы с весьма ограниченными средствами, к 1860 г. в результате упорного труда всей семьи и определенного везения стали владельцами земли, построили вместо хижины добротные дома, амбары, обзавелись скотом, новыми сельскохозяйственными орудиями. Запад быстро вышел на первое место в стране по стоимости земли, усовершенствованию ее обработки и повышению плодородия.

Аграрное развитие Запада обусловило образование обширного внутреннего рынка для переживавшего промышленный переворот Северо-Востока. В свою очередь, возникавшие на Северо-Востоке промышленные центры и новые производства предъявляли неуклонно возраставший спрос на продовольственные товары западных штатов, уровень цен на производимые там продукты был стабильно высоким. Этому способствовала и благоприятная конъюнктура для американского зерна на мировом хлебном рынке в Ливерпуле, возникшая в результате прекращения экспорта зерна из России в годы Крымской войны 1853-1856 гг.13

Поднимавшие целину прерий фермеры имели, таким образом, стимул пускать в обработку все большую часть собственной земли, чего не могли себе позволить в предыдущие годы. В этот период начавшегося процветания земледелия на Западе и плантаторского хозяйства на Юге (до кризиса 1857 г.) стоимость земельной собственности увеличилась более чем на 3 млрд. долл., или на 100%14. Но это увеличение происходило неравномерно не только в разных регионах и штатах, но и в разных округах одного и того же штата.

Заселение и распашка новых площадей плодороднейших прерий постепенно превратили Северо-Запад в основную житницу страны. За десятилетие с 1850 г. производство пшеницы здесь более чем удвоилось, а кукурузы — увеличилось в 1,8 раза. В 1860 г. только Северо-Запад дал почти 60% производства пшеницы в стране и около половины (48%) сбора урожая кукурузы. На тучных лугах девственных прерий паслись огромные стада коров и овец, табуны лошадей и мулов. Но именно рост производства зерновых и кормовых культур позволил быстрыми темпами увеличить поголовье скота и соответственно производство мяса, молочных продуктов и шерсти. Поголовье крупного рогатого скота на территории Северо-Запада увеличилось за 1850-1860 гг. с 4,7 млн. голов до 8,7, т.е. на 4 млн. голов15. Спонтанное образование так называемого «кукурузного пояса», протянувшегося от штата Огайо через Индиану, Иллинойс к штату Миссури, обусловило беспрецедентное развитие свиноводства.

В изобилии производившиеся на Западе хлеб и мясо потребителям восточных городов доставлялись по прокладывавшимся железным дорогам. В свою очередь, развитие современного транспорта в самих штатах Запада в огромной степени способствовало цивилизации глухих пограничных территорий. Тысячи до того изолированно проживавших поселенцев получили возможность приобщиться к жизни экономических, политических и культурных центров страны. Дороги строили очень быстро. В 1852 г. был уложен первый рельс Йллинойской железной дороги, а в 1856 г. она уже пересекла весь штат с севера на юг и соединилась с веткой в штате Миссури. Одновременно по территории Иллинойса было проложено еще девять линий для связи с железнодорожными магистралями соседних Айовы и Миссури. Последние планировалось продолжить еще дальше на запад. Протяженность железных дорог только в четырех западных штатах увеличилась с 339 миль в 1850 г. до 6635 миль в 1860 г. Компании по строительству железных дорог в Иллинойсе, Айове, Миссури, Висконсине и Миннесоте получили от Конгресса в качестве субсидий 19 млн. акров лучших земель прерий16.

Развитие железнодорожного сообщения открыло новые торговые центры в самих западных штатах; с полей и животноводческих ферм хлынул нескончаемый поток продовольствия в Чикаго, Омаху и Сен-Луи. Изобилие сельскохозяйственной продукции наряду с другими очень важными факторами, обеспечило успешное развитие промышленной революции, в том числе и в области сельскохозяйственного машиностроения. Наличие огромного платежеспособного рынка в прериях Запада позволило наладить массовое, а потому сравнительно дешевое производство усовершенствованных сельскохозяйственных орудий и машин. Многие земледельцы не упустили случая воспользоваться благоприятной экономической обстановкой, чтобы самостоятельно или в доле с соседями приобрести (часто в рассрочку) колесные плуги, рядовые сеялки, жатки, сноповязалки, молотилки, веялки, сенокосилки улучшенной конструкции и массу других машин и занятных приспособлений, что позволило сократить долю применения ручного труда и повысить производительность ферм.

Таким образом, с экономической точки зрения, первые годы после компромисса 1850 г. были весьма благоприятными. В страну усилился приток иммигрантов, что было обусловлено неурожаем и голодом в ряде стран Европы, хозяйственными и политическими неурядицами в связи с революциями 1848 г. и вестью об открытии небывалых золотых россыпей в Калифорнии. В лице сотен тысяч иммигрантов, основная масса которых состояла из молодых мужчин, полных энергии и энтузиазма и не боявшихся трудностей и лишений, индустрия и земледелие Севера получили ту общественную силу, которая в огромной степени способствовала прогрессу северной части страны и обеспечила ей окончательное преобладание над Югом в экономическом отношении задолго до его военного разгрома на полях сражений.

Временным умиротворением, наступившем после компромисса 1850 г., когда утихли угрозы южан о выходе из Союза, решили воспользоваться сторонники гомстедов в Конгрессе. Их к этому подталкивал шедший поток петиций с мест. Типичной была резолюция жителей одного из округов штата Индиана. Они рекомендовали прекратить «продажу государственной земли и предоставлять ее малыми участками семейным гражданам США»17. Новым в петициях было то, что «ранг» их отправителей стал выше. Если раньше записки, резолюции, петиции, касающиеся земельной реформы, подписывали поселенцы или общества, то теперь — члены законодательных собраний штатов. «Записка Конгрессу о мерах для блага бедных» с требованием предоставления земельных грантов подлинным поселенцам поступила от законодательного собрания штата Миссури18.

Уже известный нам Эндрю Джонсон демократам Теннесси, снова внес на рассмотрение Конгресса билль, предполагавший создание на западных землях крепких фермерских хозяйств среднего размера. Упорное отстаивание этой идеи возбудило к нему неприязнь «южных членов его же партии», и они окрестили Джонсона новым тогда словом «демагог»19. Последовали длительные обсуждения в комитете по сельскому хозяйству. Противники этой меры в Палате представителей — и южане, и северяне — шли на всяческие ухищрения, чтобы сорвать обсуждение, отвлекая внимание конгрессменов на другие проблемы и стараясь столкнуть между собой представителей разных экономических и политических группировок. Многие другие билли по земельному вопросу просто не включали в повестку дня. То же произошло и с предложением о свободной раздаче земли поселенцам Запада, которое внес сенатор Стефан А. Дуглас, демократ из Иллинойса20.

Тем не менее сторонникам гомстедов во главе с А. Джонсоном удалось, преодолев все препоны, поставить 12 мая 1852 г. билль на голосование в Палате представителей. Их основной довод сводился к тому, что от принятий закона о гомстедах выиграют все регионы и все слои американского общества. Конгрессмены Сайрус Л. Дэнхэм (Индиана) и Джозеф Кэйбл (Иллинойс) с жаром доказывали, что заселение западных земель не только откроет огромный потребительский рынок для промышленных товаров Новой Англии, но и обеспечит дешевым и качественным продовольствием рабочих заводов и фабрик этих штатов. Апеллируя к имевшим большинство в Палате южным конгрессменам, они подчеркивали, что увеличение производства сельскохозяйственной продукции на Западе удешевит содержание рабочей силы на южных плантациях рабовладельцев, с которых поступает сырье на фабрики Севера21.

Зная слабую струнку федерального правительства, Кэйбл обратил внимание на то, что и оно не останется в накладе: освоение западных территорий приведет к развитию сельскохозяйственного и промышленного производства, а увеличение числа налогоплательщиков означает новое мощное пополнение федеральной казны, о чем так печется правительство. Автор законопроекта Эндрю Джонсон особо подчеркнул, что бесплатная раздача земельных участков предоставила бы возможность выбраться из глубокой нищеты, в которой живут многие семьи фабричных рабочих в промышленных городах22.

В пользу гомстедов с яркой речью (по просьбе автора билля) выступил молодой, но уже известный аболиционист Джордж В. Джулиан, конгрессмен из Индианы. Призывая одобрить билль, он каждый свой довод в пользу гомстедов старался увязать с проблемой рабства: «Передайте землю, составляющую наши территории, небольшими участками действительным поселенцам, в чьих интересах и чьей необходимостью явится обработка ее своими руками, и это будет лучшей преградой распространению рабства… Рабство может процветать только на крупных плантациях. В стране, разделенной на мелкие фермы и заселенной соответствующим числом независимых собственников, которые живут трудом своих рук, в такой стране… не будет места для рабства… Свободное предоставление государственных земель, — заключал Джулиан, — является поэтому мерой против рабства …Принятие билля о гомстедах расшатает этот особый институт Юга до самого его основания23.Обосновывая необходимость гомстедов аболиционистскими аргументами, Джулиан, по мнению Э. Джонсона, оказал земельной реформе «медвежью услугу» и вызвал яростные нападки на билль в Конгрессе и печати. Э. Джонсону ничего не оставалось, как неустанно доказывать, что вопрос о черном рабстве на Юге не имеет никакой связи с проблемой обеспечения белых поселенцев гомстедами на Западе. Когда позже другие конгрессмены (Джеймс Р. Дулитл из Висконсина, Джеймс М. Мэзон из Вирджинии) повторяли аргументы Джулиана, Э. Джонсон снова и снова настаивал на отсутствии связи между двумя проблемами и на фактах доказывал, что билль о гомстедах — дело Демократической партии, партии Джефферсона и Джэксона, а Республиканская партия, выказав дальновидность, подхватила его в конце 1850-х годов24.

В развернувшихся прениях защитники интересов южной олигархии осудили билль как неконституционный, поскольку он санкционирует беспрецедентное расхищение общенационального земельного богатства, нацелен на его распределение среди бездомных и безземельных бедняков, а также лишает прав на общее земельное достояние старые штаты, основавшие североамериканскую республику. Томас X. Эверетт, конгрессмен от Виргинии, считал, что принятие билля о гомстедах приведет к губительным для страны «бесчестным неправовым действиям, чреватым войной»25.

Противодействие биллю о гомстедах в Конгрессе было поддержано резкими статьями на страницах южных и некоторых северных газет. Сторонников билля обвиняли в нарушении прав штатов, нанесении ущерба федеральному и штатным казначействам, попытке перераспределения собственности крупных землевладельцев среди безземельных и даже в том, что они пытаются провести в жизнь одну из доктрин «немецкой школы социализма». Ричмондская газета «Энквайэр» рассматривала политику Северо-Запада по земельной проблеме как «новый социалистический проект», который налагает «на федеральное правительство обязанность предоставить средства существования тем, кто слишком ленив, чтобы работать, или настолько неблагоразумен и расточителен, что не в состоянии подумать о хлебе насущном на завтрашний день»26.

Опасения консервативных землевладельцев Юга последствий такой земельной политики нашли выражение в редакционной статье вашингтонской газеты «Нэшэнл Интеллидженсер». Газета уверяла, что билль явится «всего лишь прологом к дальнейшему и всеобъемлющему расхищению государственного фонда земель», за которым последует распределение… собственности среди тех, кто оной не обладает»27.

В защиту гомстедов широкую кампанию повели газеты западных штатов. Они призывали поселенцев Запада не ослаблять поддержки своих представителей в Конгрессе, борющихся за принятие билля, и активизировать сбор подписей под петициями в адрес высшего законодательного органа. Жители пограничной полосы предупреждались, что малейшее ослабление давления на Конгресс с их стороны окажется фатальным для всего дела. Одновременно своими острыми статьями журналисты подталкивали законодательные собрания штатов присовокупить свои голоса к требованиям поселенцев28.

В ходе дебатов на первой сессии 32-го Конгресса обнаружилось, что число противников билля о гомстедах увеличилось за счет ряда представителей штатов Северо-Востока. Одним из мотивов изменения в позиции денежной и промышленной аристократии этих штатов, как заявил конгрессмен Джошиа Сазерлэнд (штат Нью-Йорк), было то, что в их умы закралось подозрение, а не приведет ли бесплатная раздача земельных участков к утечке рабочих рук с Востока на Запад, увеличению стоимости рабочей силы, их промышленной продукции29.

В завершении длительной и интересной дискуссии 12 мая 1852 г., в первый раз со времени обсуждения вопроса о гомстедах в Конгрессе, билль А. Джонсона неплохо прошел в Палате представителей большинством в 107 голосов («против» — 56), 6 августа того же года Сенат заслушал доклад комитета по государственным землям. Несмотря на то что комитет одобрил билль, Сенат проголосовал «против» и отправил его на доработку, а через 6 месяцев, 21 февраля 1853 г., окончательно отверг («против» — 33, «за» — 23)30.

Южная олигархия снова продемонстрировала свое преобладание в верховной власти Союза, обеспечив поддержку почти половине сенаторов Северо-Востока и Юго-Запада, и таким образом провела пока еще «мягкое» размежевание с Северо-Западом. Приближался срок разрыва длившегося несколько десятилетий альянса земледельцев Юга и Запада.

Кратковременное затишье после отклонения билля А. Джонсона внезапно было прервано новым столкновением противоположных интересов, когда Конгресс приступил к обсуждению двух биллей. До поры до времени оба документа о судьбе западных земель мирно покоились в подготовительном комитете. В одном из них речь в который раз шла о гомстедах, в другом — о территории Канзас-Небраска. В числе других поправок к первому биллю представители Северо-Запада внесли еще одно важное дополнение: предоставить всем прибывшим в Америку иммигрантам, не имеющим пока гражданства США, право на получение гомстеда.

Южные конгрессмены решительно выступили против билля о гомстедах и этой поправки, потребовав от противников сначала согласия на утверждение так называемого принципа суверенитета скваттера, включенного в билль Канзас-Небраска31. 17 июля 1852 г. накал в дебатах достиг апогея, члены Конгресса были свидетелями того, как два седобородых законодателя обзывали друг друга лжецами. В решающий момент конгрессмены Юго-Запада во главе с сенатором Робертом У. Джонсоном (Арканзас) изменили свою позицию и отказались от поддержки билля о гомстедах, что заблокировало его прохождение через Сенат.

Победу снова одержали представители плантаторов Юга, проведя через Конгресс вместо билля о гомстедах закон 1854г. о продаже залежных земель по сниженной градуированной цене в старых штатах. Профессор Бенджамин С. Терри в диссертации «Движение за гомстед-акт» пришел к выводу, что в законе 1854г. «интересы переселенцев полностью игнорировались в пользу капиталистов и спекулянтов»32.

В то время, когда в столице обсуждались эти билли, в прериях Канзаса «буйный пограничный сброд» (так пресса Севера называла наемных головорезов заинтересованных плантаторов) вел вооруженную борьбу с добравшимися до «этих мест переселенцами из северных районов. Ряд деловых людей и политиков южных штатов, плантаторы, группа финансистов из Сен-Луи (штат Миссури) рассчитывали на быстрое обогащение от махинаций с землями Канзаса и Небраски. На эти же земли претендовали не только действительные поселенцы, но и северные компании и дельцы, которые давно промышляли скупкой земельных угодий на Западе. Северяне очень скоро поняли, что южные претенденты на канзасские земли — очень сильные конкуренты, пользующиеся покровительством федеральной власти. «Партизанская» война в Канзасе, подробные репортажи о которой в течение многих месяцев не сходили с газетных полос, явилась одним из наиболее запомнившихся эпизодов в не утихавшей уже многие годы борьбе за дележ государственного фонда земель.

Подспудное напряжение продолжало нарастать. Любая вооруженная стычка на западных землях или конфронтация в Конгрессе могли взорвать накапливавшееся негодование противоборствующих сторон. Крупные землевладельцы Юга, на чьих плантациях во все возраставшем объеме выращивался «король-хлопок», естественно, требовали введения низких таможенных тарифов как на вывоз хлопка, так и на ввоз закупаемых за границей товаров. Но понижение тарифов было чревато резким сокращением поступлений в федеральную казну; следовало изыскать другие источники ее пополнения. Один из них — повышение налогов, т.е. весьма непопулярная среди всего населения страны, в том числе среди южан, мера. Другое дело — увеличение правительством объема продаж земли из госфонда, на Западе. Такое решение вполне устраивало южных магнатов, так как и в их среде было немало заинтересованных в земельных спекуляциях.

Поскольку к пожеланиям джентльменов с Юга правительство неизменно прислушивалось, то в итоге оно решило, что быть по сему. Тарифы были снижены, и каждый год по распоряжению президента на распродажу во все увеличивавшемся размере поступали новые земли. Такая политика вызывала недовольство уже обосновавшихся поселенцев и тех, кто был в пути или только собирался двинуться на Запад. Наиболее дальновидные политики и дельцы Северо-Востока понимали важность предоставления участков новым колонистам, полагая, что это не только снимет социальную напряженность между трудом и капиталом в крупных городах, но и создаст емкий рынок для промышленных товаров и обеспечит города дешевыми продуктами.

В течение следующих 3-4 лет продолжался противоречивый и непредсказуемый процесс перегруппировки политических сил, пока под влиянием разнообразных политических, экономических и религиозных факторов граждане страны не разделились на два непримиримых лагеря. Отмечу некоторые из них. В конце 1840-х- начале 1850-х годов представители промышленно развивавшихся северо-атлантических штатов выступали заодно с представителями Юга против гомстедов. Их отношение к биллю изменилось не только по причине экономической конъюнктуры, но и в какой-то степени под влиянием убедительных выступлений в пользу земельной реформы сенаторов из Новой Англии Чарлза Самнера, Уильяма П. Фессендена и др. Тогда же изменили свою позицию демократы Запада: неожиданно для избирателей они отказались от продолжения парламентской борьбы за гомстеды. Таким образом, готовясь к очередной избирательной кампании, Демократическая партия старалась сплотить свои ряды по всей стране, включая Северо-Восток и Запад. В результате она оказалась единственной общенациональной партией на выборах 1856г. Демократы Северо-Запада горделиво утверждали, что уже 10 лет их партия возглавляет движение за предоставление участков действительным поселенцам и выступает против раздаривания государственных земель различным спекулятивным компаниям.

Но и сторонники гомстедов, особенно в западных» штатах, набирались политического опыта, чтобы организовать движение за принятие гомстед-акта. Определенное содействие им оказали Уильям Сьюард, предложивший создать в Новой Англии общества в поддержку переселенцев в Канзас, а также Чарлз Самнер и Бенжамин Уэйд, настойчиво объяснявших, сколь важен демократический подход в решении судьбы западных земель. После вооруженных стычек в Канзасе многим стало ясно, что создание гомстедов в прериях и предгорьях Скалистого хребта — это самое надежное средство против распространения власти плантаторов на земли Запада, равно как и их «своеобразных» форм труда Несомненно, борьба за «общественное земельное достояние» в Канзасе, попытки южной олигархии законодательно закрепить за этой территорией статус штата с рабовладельческой конституцией, заблокирование закона о гомстедах — эти и другие события середины XIX в способствовали осознанию того, что победа одной из двух тенденций в решении земельной проблемы — демократической и плантаторско-олигархической — предрешит не только, в чьих руках окажется реальная власть, но и пути, и выбор дальнейшего экономического и политического развития нации.

В те месяцы, когда радужные надежды на гомстеды сотен тысяч поселенцев-скваттеров, скопившихся на Северо-Западе, оказались обмануты, политики начинали готовиться к новым выборам. Продолжавшиеся вооруженные столкновения в Канзасе подрывали основы существовавшего до этого союза аграриев Юга и Запада. Произошедшие изменения в экономических связях и появление новых социальных слоев на Западе и Северо-Востоке привели к сдвигам в расстановке сил на политической арене, что каждые четыре года находило отражение в партийном составе выборных органов власти. Распались партии вигов, свободы, фрисойлеры. Часть их сторонников влилась в новую партию, члены которой на первых порах отражали конгломерат противоположных интересов33. Эта партия, принявшая название Республиканской, выступила с довольно умеренными требованиями относительно улучшения внутренней инфраструктуры и требованием строительства железной дороги до Тихого океана; партия была против расширения территории рабовладения за счет территорий свободных штатов и призывала «сопротивляться распространению рабства, в каком бы виде и под каким бы предлогом его ни попытались бы ввести»34. Но она не требовала запретить рабство или отменить закон о ловле беглых рабов. Следует подчеркнуть, что лидеры новой партии начисто игнорировали интересы «молчаливой» массы переселенцев на Западе. Их платформа не содержала главного требования сторонников гомстедов — бесплатно предоставить земельные участки нуждавшимся35.

На общенациональном съезде Демократической партии в Цинциннати (Огайо) преобладало ее южное крыло. Принятая платформа отвергала вмешательство в дела рабовладельческих штатов, финансирование «внутренних улучшений» за счет федеральной казны и введение протекционистского тарифа. Плантаторы Юга, игравшие первую скрипку на съезде, не вняли доводам демократов Северо-Запада и не включили пункт о свободном предоставлении скваттерам земельных участков на Западе.

Но пункт этот являлся одним из главных в предвыборных программах местных съездов Демократической партии в западных штатах, что позволило их участникам не только предпринять еще одну попытку сохранить пошатнувшийся после Канзаса альянс Юга и Запада, но и всю вину за провал в Конгрессе неоднократно выдвигавшегося демократами билля о гомстедах возложить на противников. Демократы широко использовали требование о предоставлении земельных участков в предвыборных поездках по западным территориям. Их лидер Стефан Дуглас призывал поселенцев без устали направлять петиции в Конгресс, обещая, что демократы сделают все, чтобы билль о гомстедах стал законом. В результате Демократическая партия, вопреки негативному впечатлению от ее политики в Канзасе, произведенному на западных поселенцев, сумела сохранить определенное влияние в этом чрезвычайно важном для нее регионе.

Кроме того, правящая верхушка Демократической партии (по совету северных союзников) пошла на то, чтобы в первый раз за долгий период отменить все аукционы по распродаже государственных земель в 1856 году- году президентских выборов. Эта мера, объявленная в ходе общенациональной избирательной кампании, сыграла важную роль в привлечении западных избирателей на сторону Демократической партии и победе на выборах 1856 г.

Едва демократы во главе с новым президентом 65-летним Джеймсом Бьюкененом успели с помпой отметить победу, как начался экономический кризис. Правда, кризисные явления давали о себе знать за год-полтора до этого — приток в страну английских товаров и приостановка железнодорожного строительства, в которое были вложены значительные суммы английского же капитала. Огромная задолженность давила на железнодорожные компании, что обусловило падение курса их акций (у некоторых — до 50%). Но в то время этому мало кто придал особое значение. Пик кризиса пришелся на август 1857 г., когда европейские торговцы завалили рынок США товарами, а железнодорожные дельцы Америки один за другим вынуждены были прекращать платежи по кредитам. «Русский вестник», следивший за положением в мире, так разъяснял своим читателям эту новость из-за океана: «Причины настоящего кризиса довольно ясны. Напрасно многие американские газеты видят их в увеличении роскоши и в усиленном вывозе металлов за границу вследствие свободы торговли. Эти явления суть следствий других более отдаленных причин. Главная же причина заключается в чрезмерном развитии спекуляций и в непрочном основании кредита в Америке. Банки делаются участниками всех спекуляций, даже часто слишком рискованных»36.

Накаленная предкризисная обстановка была взорвана в сфере денежного обращения и биржи 24 августа 1857г. крахом отделения Огайской страховой компании в Цинциннати, основной деятельностью которой являлось финансирование железных дорог и земельных спекулятивных компаний на Западе. Нью-йоркскую биржу — финансовый торговый центр страны немедленно охватила паника37. «В Соединенных Штатах кризис был еще сильнее, нежели в Европе. В Нью-Йорке, где он начался, все сделки, все выплаты банков без исключения прекратились. То же в Бостоне. Банкротства беспрестанные, — почти в телеграфном стиле сообщал «Русский вестник» в октябре 1857 г. — В некоторых штатах, например в Пенсильвании, созваны законодательные собрания для обсуждения вопроса о банках. Филадельфийские банки требуют разрешения на прекращение всех уплат звонкою монетою, выпуска ассигнаций и увеличения учетного процента… Финансовое положение до того затруднительно, что сильный подвоз золота из Австралии и Калифорнии только на время остановил кризис»38.

Упадок хозяйственной деятельности быстро сказался на жизненном уровне широких слоев населения. Кризисный 1857/58 г. был отмечен доселе невиданным уровнем нищеты. В Филадельфии, Нью-Йорке, Рочестере, Трентоне, Линне, Спрингфилде и других городах прошли стачки, митинги и демонстрации. На одном из митингов в Нью-Йорке состоялось обстоятельное обсуждение «мер, которые нужно принять, чтобы рабочий класс не оставался без занятий и без средств для пропитания… Стечение было очень многочисленное; замечательно, впрочем, что все, что было сказано на митинге, отличалось здравым смыслом и ясным пониманием положения дел. Ораторы особенно нападали на главную причину кризиса, которую они видят в дурном устройстве банков и в неумеренности в спекуляциях главнейших капиталистов. На том же митинге положено, что лучшим средством для вспоможения бедным работникам было бы начатие общественных работ для города Нью-Йорка. Нужно заметить, что в подобных случаях, как уже доказали прежние опыты, это есть самое действительное и наиболее употребительное средство»39.

Однако известно, что сытый голодного не разумеет. Правящие верхи остались глухи к просьбам и требованиям работников, попавших в эпицентр разразившейся экономической катастрофы. Правительство Джеймса Бьюкенена продемонстрировало полное бессилие и нежелание бороться с наиболее социально опасными проявлениями кризиса, оно и палец о палец не ударило, чтобы облегчить участь пострадавшим. Вместо того чтобы оказать какую-либо помощь голодавшим безработным, президент в целях экономии средств и «сокращения расходов по всем отраслям управления» запретил вовсе проведение общественных работ. В такой ситуации единственное спасение для миллионов тружеников Союза рабочих г. Трентона (штат Нью-Джерси) видел в «свободных» землях Запада. Он включил в свою программу требование конфисковать государственные земли у спекулянтов и предоставлять их небольшими участками только подлинным поселенцам40.

Конечно, об уходе безработных на свободные земли, да еще в период кризиса не могло быть и речи. Тем более что Запад чрезвычайно быстро ощутил влияние финансового краха и паралича промышленного производства. Резко сократились заказы на поставку зерна и других продуктов, что привело к падению цен на них. Рассчитывавшие на доход от продажи своей продукции поселенцы оказались не в состоянии выполнить взятые на себя обязательства. Один из них писал в конце 1857 г. о ситуации, сложившейся в Иллинойсе: «Все цены упали до самого низкого уровня. Наши амбары переполнены всевозможным зерном, но его никто не покупает, а если и удается сбыть, то по таким низким ценам, что они едва покрывают расходы по доставке зерна на рынок. За бушель пшеницы дают 50 центов, овса — 17, падение цен продолжается. Корова, которую еще три месяца назад нельзя было купить и за 30 долл., сейчас стоит 18 долл.»41

Кризисом оказались задеты земледельческие районы Севера и особенно Запада, где в годы Крымской войны 1854–1856 гг., но независимо от нее произошло огромное расширение посевных площадей. Падение цен на хлеб, хороший урожай зерновых в странах Европы и вновь появившаяся после окончания Крымской войны на мировом рынке русская пшеница привели к его затовариванию. В 1858 г. хлеборобы получали за зерно не более половины той цены, которую они выручали полтора года назад, а в западных штатах и того меньше – там падение цен на зерно составляло 60-70%42. Кризис затронул и производство хлопка, который также упал в цене, хотя и не в такой степени, как зерновые. Южные плантаторы постарались компенсировать эту потерю путем увеличения валового сбора и в общем пострадали гораздо меньше, чем северные предприниматели. Резкое сокращение покупательной способности фермеров сузило размеры внутреннего рынка и способствовало углублению промышленного кризиса в стране.

В отчаянное положение попало подавляющее большинство земледельцев, обосновавшихся в широкой пограничной полосе поселений от Миннесоты до Канзаса. Но даже те, кто в благоприятные годы был в состоянии купить участок и с помощью кредитов наладить хозяйство, теперь, с потерей рынка сбыта для выращенного зерна и мяса, не могли погасить долги и проценты.

В период экономического кризиса и последовавшей депрессии в правительственных структурах царили замешательство и неразбериха, хотя существенной перетряски в бюрократическом аппарате и не предвиделось. Когда осенью 1857 г. собрался обновленный состав Конгресса, в залах заседаний явственно ощущались настороженность и напряжение. Пришедшие под знамя республиканцев из разных политических партий депутаты не доверяли друг другу и опасались своих новых однопартийцев. В их поведении современники отмечали какую-то отрешенность, неверие в то, что межпартийные соглашения будут исполняться43. Лидеры партий и групп в Конгрессе были озабочены сохранением целостности своих фракций, стремясь уберечь партию как от раскола, так и от ненадежных перебежчиков. Внутренняя обстановка в Капитолии была настолько удручающей, что в течение двух месяцев с 3 декабря 1857г. Палата представителей не могла остановить свой выбор на кандидатуре спикера. Внимание многих из них во время I сессии 35-го Конгресса привлекали события в Канзасе (там при поддержке правящей элиты Вашингтона навязывалась конституция, допускавшая рабовладение), дело беглого негра Дреда Скотта и жаркие дебаты по вопросу о том, конституционно ли разрешить использование рабского труда на вновь осваиваемых землях Запада.

Отдельные республиканцы из числа искренних сторонников народного дела на Северо-Западе делали попытки перехватить инициативу у демократов по земельному вопросу. Но отсутствие единства в рядах молодой партии, состоявшей из людей, придерживавшихся порой прямо противоположных взглядов, не способствовало успешным и скоординированным действиям. Блок северной Маммоны и южной олигархии, руководившей демократами в законодательном органе, брал верх над разношерстными и разрозненными депутатами, пришедшими в Конгресс по республиканскому списку.

Но соотношение политических сил изменилось после промежуточных выборов 1858г. Сначала этого года поток требований о внесении изменений в систему государственного земельного фонда неуклонно возрастал, а число подписей под петициями увеличилось от нескольких десятков в начале 1850-х годов до тысячи и более к 1860г.44 После детального ознакомления с архивами двух палат Конгресса США за эти годы можно утверждать, что сотни тысяч американцев поставили свои подписи под воззваниями и петициями в поддержку гомстедов. В различных вариантах и формах они выступали за «предоставление земельных участков из госфонда только поселенцам, действительно их возделывавшим, и ограниченного размера»45.

Провал билля о гомстедах в Конгрессе вызвал негативную реакцию новых поселенцев, сельских жителей и горожан. Свое недовольство они выплескивали на бурных митингах и сходках. Резолюции и петиции за принятие билля о гомстедах стекались в Конгресс. «Мы… уважительно просим достопочтенный Сенат, — говорилось в одной из типичных петиций тех лет, — принять билль о гомстедах… и полагаем, что его утверждение принесет огромную пользу всем заинтересованным в промышленном, земледельческом, торговом развитии страны, равно как моральному состоянию общества». Под аналогичной петицией сельских жителей округа Ист Пэмброк (штат Нью-Йорк) стояло не менее 1000 подписей46.

В поддержку гомстедов наряду с тысячами поселенцев Северо-Запада47 выступили Лига трудящихся, Национальная ассоциация реформы (основанная Джорджем Г. Эвансом), Объединение тружеников различных профессий, Германо-американская демократическая лига, рабочий союз Бостона, студенты теологии из Мидвилла (Пенсильвания) и другие организации.

Аналогичные петиции из множества сельских округов западных и восточных штатов Севера стекались в комитеты по государственным землям Сената и Палаты представителей48. Поступавшие с мест петиции одобряли законодательные собрания штатов, принимая соответствующие резолюции, воззвания, мемориалы49. Эти документы также направлялись в Капитолий, о них докладывали палатам. В основном через ознакомление с этими документами, равно как с петициями от групп скваттеров, информация о настроениях и чаяниях поселенцев доходила до вашингтонских политиков. Но если законодательное собрание Арканзаса ограничилось требованием снизить цены на землю, то законодатели Миннесоты выступили с более конкретным предложением: «Тем, кто поселился и занимает участок в 160 акров в течение 5 лет и за это время возделал и содержит в хорошем состоянии 1/4 его часть (40 акров), – говорилось в составленном ими мемориале, — разрешить выкупить этот участок по цене, не превышающей реальную стоимость затрат на межевание и оформление прав на землю». За предоставление гомстедов только подлинным поселенцам высказались законодательные собрания Айовы, Миннесоты, Висконсина, Индианы, Калифорнии, Нью-Джерси и других штатов50.

Напряженная обстановка на огромном пространстве за Аппалачами с 9-миллионным населением радикально изменила позицию тех лидеров Республиканской партии, которые еще недавно пренебрежительно относились к наказам избирателей. Победившие в западных штатах на промежуточных выборах 1858 г. республиканцы обеспечили своей партии уверенное большинство в Палате представителей (114- республиканцы, 92 — демократы). Искренним сторонникам гомстеда удалось в кругах своей партии доказать, сколь важно решение аграрного вопроса в ситуации политического противостояния с демократами и сколь тактически целесообразно немедленно воспользоваться их неприятием гомстедов51. Борьба в парламенте в скором времени подтвердила правильность избранного курса. Сразу же после начала работы Конгресса в обновленном составе республиканцы перехватили инициативу у демократов и в упорной борьбе шаг за шагом шли к намеченной цели.

Воспользовавшись отсутствием задержавшихся после Рождества некоторых депутатов Юга, лидер республиканцев в Палате представителей Галуша А. Гроу (Пенсильвания) 4 января 1858 г. внес проект закона о свободной земле и уже 1 февраля организовал его одобрение без дискуссии52. Прохождение билля (120- «за», 76- «против»)53 с восторгом приветствовалось республиканской прессой. «Только что принятый билль, — уверял обозреватель одной из нью-йоркских газет в феврале 1858 г., — защитит тружеников всей страны от пагубной практики и беззакония, чинимых земельными скупщиками и спекулянтами». Еще выше оценил событие главный редактор популярной «Нью-Йорк трибюн». На радостях он писал: «Принятие билля о гомстедах явится новой Декларацией независимости — освобождением и улучшением жизни трудящихся бедняков и будет соответствующим образом отмечаться в будущем»54.

Но восторги быстро утихли, когда Сенат отклонил билль. При равном числе «за» и «против» дело решил, как и предусмотрено Конституцией, голос председателя Сената, вице-президента США Джона С. Брекенриджа (29 против 28)55.

Потерпев поражение, республиканская фаланга в Конгрессе дала бой по вопросу, давно волновавшему радикальных демократов Юга: они внесли билль о покупке о-ва Куба у Испании. Тогда сторонники свободных земель выдвинули условие: они согласны поставить на голосование билль о покупке острова, если предварительно вопрос о гомстедах будет снова включен в повестку дня. Реакция представителей южной олигархии была предсказуема и последовала немедленно. Взбешенный сенатор Роберт А. Тумбc (Джорджия), стуча кулаками по столу, обрушил поток критики в адрес «демагогов», обещающих свободную раздачу «земли для безземельных», а на деле для сущих бездельников, и назвал республиканцев кучкой трусов, уклоняющихся от покупки жемчужины Антильских о-в и начинающих дрожать при одном упоминании слова «Куба»56. В ответ последовала филиппика сенатора-республиканца Бенджамина Ф. Уэйда (Огайо): «Это мы-то дрожим из-за вашего вопроса о Кубе? Полноте, сэр! Это вам придется не раз дрожать, прежде чем решите свою проблему. Уже почти месяц, как я добиваюсь прямого голосования в Сенате по делу огромной важности — о предоставлении земли безземельным. Я горжусь этим делом. Это самая грандиозная проблема, когда-либо встававшая перед Американским Сенатом! И она поставлена сейчас так, что нет возможности уклониться от ее обсуждения. Вы глумитесь над биллем о гомстедах, потому что он дает «землю безземельным», не так ли? А какое узаконение вы лелеете заполучить? [Я скажу вам]: Воровски покупать ниггеров для тех, кто их не имеет. Перед страной ребром ставится вопрос — или «земля для безземельных» или «ниггеры для безниггерных! »57

В течение следующих месяцев противники гомстедов в Сенате внесли в билль такие поправки и дополнения, что Нижняя палата потребовала направить его в специально созданную согласительную комиссию. Билль был ею переработан до неузнаваемости. Демократам удалось выбросить из него его основное положение о предоставлении бесплатной земли каждому действительному поселенцу. Билль превратился в рутинную меру по снижению цены за акр земли. Поэтому даже многие непримиримые враги гомстедов из южных штатов отдали ему свои голоса в обеих палатах: в Сенате билль прошел 36 голосами («против» 2); в Палате- 115 голосами («против» 51)58.

Западная пресса подробно освещавшая ход парламентской баталии в Вашингтоне, поначалу попыталась успокоить тех, кто ждал добрых вестей на Западе. «Мы бы предпочли раздать участки по 160 акров… но, поскольку не удалось этого добиться, мы согласны… терпеливо ждать, пока усиление позиций Республиканской партии не позволит ей воздать должное всем занятым тяжелым трудом на наших пограничных землях пионерам, которые вносят больший вклад в благосостояние страны, чем все эти размножившиеся в столице трутни»59.

Хотя расклад сил в Конгрессе становился более благоприятным для сторонников демократического решения аграрной проблемы, южная  олигархия и ее северные друзья и союзники сумели добиться своего. «Нью-Йорк Трибюн» назвала их действия «нечестной подменой» одного билля другим, в котором не было и намека на стремление законодателей хоть в малейшей степени облегчить участь отчаявшихся от нагрянувших на них бед миллионов поселенцев60.

Именно в этот момент президент США Джеймс Бьюкенен совершил роковую ошибку: как только Конгресс принял «гомстед-акт» (абсолютно не устраивавший поселенцев), он наложил на него вето61. Этому вето в истории американского демократического законодательства суждено было стать одним из самых позорных президентских актов. Если предыдущая политика в отношении земель госфонда, на которых уже жили и мирно трудились тысячи простых американских семей, вызывала естественное недовольство и возмущение, то вето президента привело Запад в ярость.

Северные и западные газеты республиканцев были единодушны во мнении, что вето, наложенное даже на неудовлетворительный закон о гомстедах, «венчает позором деятельность администрации Демократической партии». Высмеяв утверждение президента, что принятие закона деморализует народ, обозреватель газеты «Сен-Пол Тайме» в характерной для прессы Запада грубоватой манере напрямую обращался к этому самому народу: «Поразмышляйте над этим, люди Запада! Разве старому прохиндею невдомек, что от него останется лишь мокрое место, когда предприимчивые и не боящиеся риска пионеры услышат, что правительство, оказывается, подает им «милостыню», предоставляя им то, что и так принадлежит им, как солнце и воздух»62.

Газеты Севера квалифицировали вето как уступку спекулятивным компаниям финансистов и биржевиков, которым «ради удовлетворения их алчности дали свободу обирать, как липку, пионеров на границе поселений». «Нью-Йорк Трибюн» обращала внимание на широкий размах спекулятивных операций с ордерами на землю, выданными ветеранам американских войн. Вето лишь свидетельствует о том, что опасения Бьюкенена по поводу того, что после принятия «закона о гомстедах скупщики земельных ордеров могут потерять предвкушаемые ими барыши», не напрасны63.

Явно имея в виду приближавшиеся выборы, республиканцы призывали избирателей (из числа сторонников демократов) «призадуматься над тем фактом, что глава великой Демократической партии превратил в прах… все радужные надежды, только недавно зародившиеся в душах тысяч смелых и выносливых поселенцев, которые в течение последних лет трудились на Западе, чтобы добыть пропитание и соорудить жилище»64.

Один из «отцов» билля о гомстедах, сенатор Эндрю Джонсон (Теннесси), резко осудил вето. Билль о жизненно необходимом каждому поселенцу участке земли президент счел неконституционным, продемонстрировав, однако, что рамки той же самой Конституции его вовсе не стесняют, когда «речь заходит о продаже огромных земельных массивов и выделении миллионов акров для других целей»65.

Политика правительства Бьюкенена вывела из себя даже давних сторонников Демократической партии на Западе и Северо-Востоке. Вето перепутало их карты и подорвало к ним доверие избирателей. Газеты, до этого поддерживавшие демократов, резко изменили позицию, осудив «старого нечестивца, сидящего в президентском кресле в Вашингтоне», за его вето: «Этот акт свидетельствует, как далеко зашел Джеймс Бьюкенен в своем отступничестве от принципов Демократической партии. Этот акт — одно из самых позорных дел его бесчестной администрации. Сторонники рабовладения потребовали от него отвергнуть этот билль, и он как послушное орудие в их руках поспешно выполнил их волю». Теперь, когда приближаются общенациональные выборы, «пусть холуйствующее окружение старого нечестивца только попытается обелить этот его поступок. Пусть они только посмеют появиться перед народом с плакатами, прославляющими его вето на гомстеды, и обратиться с призывами отдать голоса за рекомендуемого им совместно с работорговцами единого кандидата в президенты. Пусть только попробуют это сделать, и они узнают подлинное мнение народа!» — бросала вызов южной камарилье «Дюбук Гералд»66.

Обнародование вето Бьюкенена произошло в конце июня 1860 г., когда до новых президентских выборов оставалось чуть более четырех месяцев. Избирательная кампания была в полном разгаре. По стечению исторических обстоятельств и случайностей, требование свободной земли стало на этих выборах одним из главных, равно как и решающим фактором их исхода. Потрясенная экономическими и финансовыми неурядицами страна вступала в тяжелую полосу своего развития и глубоких перемен.

Примечания

  • Под термином «гомстед» законодатели разумели не просто земельный участок или усадьбу, но и хозяйственные постройки, орудия и средства для ведения сельского хозяйства или какого-либо промысла, домашняя утварь и т.п. Только такой набор недвижимости давал право (по истечении 5 лет после заявки на гомстед) на получение земельного патента, а закон брал под защиту и оберегал этот комплекс имущества, служащий для экономического обеспечения семьи и домашнего очага.
  • Congressional Globe, 29th Congress. 1st Session. Pt. 1. P. 473, 492. Позже поступали другие билли о гомстедах, но и они не обсуждались; см.: Report of the Committee on the Public Domain // Senate Reports, 31th Congress. 1st. Session. N 167.
  • По новейшим подсчетам американских историков покупка маленького участка (в четверть гомстеда = 40 акров) и его обустройство в середине XIX в. обходилось не менее чем в 1 200 долл. См.: Attack J., Bateman F. To Their Own Soil: Agriculture in the Antebellum North Iowa State University Press. Ames, 1987. P. 143-144.
  • Puritans, Indians and Manifest Destiny / Ed. by Ch.M. Segal, D.C. Stineback. N.Y., 1977. P. 26-28.
  • Wellington R.G. The Political and Sectional Influence of the Public Lands, 1828-1842. University of South Dakota, 1914. P. 1, II.
  • Young America. 1847. Jan. 23.
  • The United States National Archives. Washington, D.C. U.S. Senate. House of Representatives, Committees on Public Lands, 29th-31th Congress. Petitions and Memorials in Bundles, 1845-1851. 29A-31A-H2O. (Далее: USNA, USS, HR, CPL, PMB).
  • New York Tribune. 1850. May 14.
  • Bogue A.G. The Iowa Claim Clubs: Symbol and Substance // Mississippi Valley Historical Review. 1958. Vol. 54. Sept. N 2. P. 231, 249-250.
  • Historical Statistics of the United States: Colonial Times to 1970. In: 2 Vol. Wash., 1975. Vol. 1. P. 8-9.
  • Unruh J.D The Plains Across: The Overland Emigrants and the Trans Mississippi West, 1840-1860. Urbana, 1979. P. 177-217; Eight Census of the United States, 1860: Agriculture. Wash., 1864. P. 222; Twelfth Census of the U.S., 1900: Agriculture Wash., 1903. P. 688. Лучший знаток истории североамериканского землевладения профессор Корнеллского университета Пол У. Гейтс обоснованно считает эту цифру значительно заниженной. Дело в том, что при тогдашней методике сбора статистических данных арендованные фермы не выделялись в отдельную группу, а включались в число крупных ферм, частями которых они в действительности и являлись. Не было учтено множество участков скваттеров, к возделыванию которых в удаленных местностях еще только-только приступали (см.: Gates P.W. The Farmer’s Age: Agriculture, 1815-1860. P. N.Y., 1960. P. 185).
  • Например, по данным переписи 1860 г., из 775 тыс жителей территории Висконсин более 180 тыс. прибыли из штата Нью-Йорк, около 25 тыс — из штата Огайо и т.д. (см.: Eighth Census of the United States, I860- Population. Wash., 1863. P. XXIX, XXXI, 554).
  • Rothstein M America in the International Rivalry for the British Wheat Market 1860-1914 // Mississippi Valley Historical Review. 1960. Vol. 47. Dec. N 3. P. 402.
  • Twelfth Census of the U.S., 1900. Vol. 5: Agriculture. P. XXXVH.
  • Bidwell P., Falconer I. History of Agriculture in the United States. N.Y., 1941. P. 323, 341, 389.
  • Gates P W. The Illinois Central Railroad and Its Colonization Work. Cambridge (Mass.), 1934. P. 177-187. App.; Idem. The Farmer’s Age. P. 184.
  • Resolution of the Meeting of Citizens of Westfield, Indiana. December 16, 1851 // USNA, USS, HR, CPL, PMB. 32d Congress, 1851-1853. 32A-H2O.
  • «A Memorial to Congress for the Benefit of the Poor», of the Legislature of Missouri, February 18, 1851 //Ibid.
  • Middleton ThJ. Andrew Johnson and the Homestead Law // Sewanee Review. 1907. Vol. 15. Dec. N3. P. 318-319.
  • Senate Reports. 31st Congress. 1st Session. N 167; Congressional Globe. 31st Congress. 1st Session. Pt 1. P. 87.
  • Congressional Globe, 32d Congress, 1st Session. Vol 2. P. 1351; App. P. 410.
  • Congressional Globe, 32d Congress, 1st Session. Vol. 1. P. 723; App. P. 530.
  • Ibid. 31st Congress, 21d Session, App. P. 136.
  • Stephenson G.M. Political History of the Public Lands, 1840-1862. Boston, 1917. Reprint, 1967. P. 199; Sioussat St.G.L. Arden Johnson and the Early Phases of the Homestead Bill // Mississippi Valley Historical Review. 1918. Vol. 5. Dec. N 3. P. 283-285.
  • Congressional Globe. 32d Congress, 1st Session. Pt 2. P. 1018-20.
  • Richmond Enquirer. 1852. June 5. Cit. in: Rayback J.G. Land for the Landless: The Contemporary View. M.A. Thesis, Western Reserve University. Cleveland, 1935. P. 33.
  • National Intelligencer. 1852. May 30 // Ibid.
  • House Miscellaneous Documents. 32d Congress. 2d Session. N 2.
  • American Debate: The Land and  Slavery Questions, 1607-1860 / Compil. by M.M. Miller. N.Y.; L., 1916. P. 72; Congressional Globe. 32d Congress. 1st Session. App. P. 530.
  • Congressional Globe 32d Congress. 1st Session. Pt 2. P. 1351; 2d Session. Pt 1. P. 747.
  • Ibid. 33d Congress. 1st Session. Pt 2. P. 1777-1778.
  • General Land Office Report Wash., 1860. Ser. N. 1078. P. 32, 48. Этот закон совершенно не устраивал поселенцев. Какую-то выгоду от него могли получить лишь проживавшие по соседству фермеры (цена за акр снижалась в 10 раз и составляла не более 12,5 центов) и земельные спекулянты (см.: Public Domain / Compl. by Th. Donaldson. Wash., 1884. P. 29; Terry B.S. Die Heimstatten — Gesetz-Bewegung // Deutsch-Americanische Geschichtsblatter. 1902. H. 2-4. Apr., July, Oct.: 1903. H. 2-3 Apr, July. S. 36. «Этот документ, – подчеркнул Б.С. Терри, — заслуживает внимания хотя бы потому, что на его примере видно, как можно изменить закон таким образом, чтобы вместо предоставления народу того, что он просит, в действительности дать ему совсем другое».
  • Подробнее см.: Holt M F. Forging a Majority: The Formation of the Republican Party in Pittsburg, 1848-1860. Pittsburg, 1990.
  • Carrington H.B. Early History of the Republican Party in Ohio // Ohio Archeological and historical Quarterly. 1888. Vol. 2. Sept N 2. P. 328.
  • История США: В 4 т. М., 1983-1987. Т. 1. С. 388.
  • Русский вестник. I857. № 11/12. Современная летопись. С. 51
  • Van Vleck W. The Panic of 1857. N.Y., 1943. P. 47.
  • Русский вестник. 1857. № 9/10. Современная летопись. С. 228.
  • Там же. № 11/12. Современная летопись. С. 53.
  • Messages and Papers of the Presidents, 1789-1902. In: 10 vol. / Ed. by Т.О. Richardson. Wash., 1903. Vol. 5. P. 477; Фонер Ф. История рабочего движения в США от колониальных времен до 80-х гг. XIX в. М., 1949. С. 283.
  • Gates P.W. The Illinois Central Railroad and Its Colonization Work. Cambridge (Mass.), 1934. P. 256.
  • New York Tribune. 1858. Aug. 20.43 Terry B.S. Op. cit. (1903. Н. 3. July). S. 5-8.
  • Например, более тысячи подписей содержит каждая из петиций, поступивших в Конгресс из сельских районов штата Нью-Йорк 25 января, I февраля (более 10 тыс. подписей!), 29 марта, 11 мая 1858г., 4 января 1859г., 19 марта 1860г. и др. USNA, USS, CPL, РМВ. 35th-36th Congresses, 1857-1861. 35A-H17.I; 36A-J1; 36А-Н16.2.
  • Petition of the Citizens of Terryville County, Conn., 25 January 1858 // Ibid. 35A-HI7.1.
  • Ibid. 33d Congress, 1853-1855. 33A-J2; Memorial of the Citizens of East Pembrok, December 28, 1854//Ibid.
  • Только за один 1852 г. в Конгресс поступило несколько тысяч петиций, см.: Ibid. 32d Congress, 1851-1853. 32А-Н20.
  • Petitions of the Workingmen League (June 7, 1852), National Reform Association (June 8, 1852). National Industrial Congress (June 8, 1852), German-American Democratic League (January 21. 1853), etc. // Ibid.
  • Senate Miscellaneous Documents, 33d Congress, 1st Session. N 23; 35th Congress. 1st Session. N56, 176, 180.
  • Resolution of the Legislature of Arkansas Relating to Reducing the Price of All Public Lands to All Actual Settlers, January 3, 1860 // USNA, USS, CPL, 36th Congress, Various Subjects, 1859-1861. 36A-H16.2; Memorial of the Legislature of Minnesota, May 15, 1858// Ibid. CPL, РМВ. 35А-Н17.1; Memorial of the Legislature of Iowa, March 1  and 3, 1858; Resolution of the Legislature of Wisconsin, March 29, 1860; Resolution of the Legislature of California, March 1, 1858; Joint Resolutions of the Legislature of New Jersey, April 4, 1860, etc. // Ibid. USS, CPL. РМВ. 35А-Н17.1; USS, CPL, Various Subjects, 36A-HI6.2.
  • Подробнее см.: Abbott R.H. The Republican Рагу and the South, 1855-1877. Chapel Hill; L., 1986.
  • Подробнее см.; DuBois J.T., Mathews G.S., Galusha S. Grow: Father of the Homestead Law. Boston, 1917.
  • Congressional Globe. 35th Congress. 2d Session. Vol. 2. P. 1725.
  • New York Brother Jonathan. 1859. Febr. 12. Cit. in: Rayback J.G. Op. cit. P. 60; New York Tribune. 1859. Febr. 5.
  • Congressional Globs. 35th Congress. 2d Session. Vol. 2. P. 1074-1076.
  • New York Tribune. 1859. Febr. 26.
  • Congressional Globe. 35th Congress, 2d Session. Vol. 2. P. 1350.
  • Ibid. 36th Congress. 1st Session. Vol. 4. P. 3259, 3178-3178.
  • St. Paul Times. 1860. June 23. Cit in: Stephenson G.M. Op. cit. P.212-213.
  • New York Tribune. I860. June 21.
  • Messages and Papers of the Presidents. Vol. V. P. 608-614; Congressional Globe, 35th Congress. 2d Session. Vol. 4. P. 3263-3264.
  • St. Paul Times. 1860 June 26, 29, 1860. Cit in: Stephenson G.M. Op. cit. P. 216.
  • New York Tribune 1860. June 25.
  • St. Paul Times. 1860. June 26. Cit. in: Stephenson G. M. Op. cit. P. 216.
  • Congressional Globe. 36th Congress 1st Session. Vol. 4. P. 3269.
  • Dubuque Herald. 1860. June 27. Cit. in. Stephenson G.M. Op. cit. P.217.